Правкруг.рф

В повседневной жизни каждый человек собирает свой собственный пазл, имя которому — счастье. Счастье… Красивое, звучное слово, благоухающее романтикой и окрыляющее воображение. Все мы стремимся обладать во всей полноте этим «романтичным словом», то есть попросту хотим быть счастливыми. Ах, если бы существовал рецепт «универсального счастья», который подходил бы для всех! Увы! Счастье — это пазл строго индивидуальный, набор уникальных «деталек», который каждый из нас собирает на протяжении отпущенных лет. Соберем – будем абсолютно счастливы. Не соберем — извиняйте.

Не одни только исторические воспоминания руководили Церковью — и Ветхозаветной, и Новозаветной — когда она определяла совершать праздник Пасхи в середине ночи, но ещё и глубокий надвременный смысл: тьма поражена Христом в самое своё сердце: в полночь ночь озаряется светом и превращается в день. На главной церковной службе, на Литургии, свет из алтаря волнами обдаёт молящихся в храме, и стоящих у его стен, и весь мир. Нет отныне у ночи абсолютной духовной власти, остался от неё только метеорологический след: она наступает по-прежнему, но лишь как прозрачная тень, скользящая над круглой землёй.

Одна из проблем воскресных школ на сегодняшний день такова, что дети активно посещают школу в младших классах, с трудом — в средних классах и практически уходят из школы в старших классах. В результате изучения трудов некоторых психологов, педагогов и в результате собственной практики мы пришли к выводу, некой гипотезе: реальная система образования (как светская, так и церковная) не учитывает возрастных потребностей.

Тайна русскости, о которой говорил Достоевский: можно быть вполне русским, если ты православный. И таким русским ощущал себя этот красивый семит со средиземноморским пылким темпераментом, хорошо помнивший о своих корнях!

Утверждения геометрии не стареют, как и законы Евангелия. Математик, не знающий доказательств геометрических утверждений, не владеющий ими, не чувствующий себя в них уверенно, не способный доказать их в любое время, — это не математик. Так и христианин без доказательства своей веры, не имеющий в своей жизни проверки её утверждений — не совсем ещё настоящий христианин.

Жизнь княгини Ольги — сугубая тайна. Она не любила фотографироваться. Она просто уходила от объектива, насколько это было возможно. Мы долгое время не могли найти, определить с точностью ни одного её изображения. Предшествующие исследователи не нашли ничего. Мы искали, терпеливо перебирая сотни снимков. И вот — нашли: её лицо как бы не узнаваемое прежде, вдруг стало узнаваемо.

Я так думаю: как только Каспар, Мельхиор и Бальтазар достигают яслей с Младенцем, совершают поклонение и подносят Ему золото, ливан и смирну, то сразу пускаются в обратный путь. Но обратный путь — не завершение их странствия. Они не останавливаются, а снова отправляются на поиски Младенца. И так на протяжении всего года: они все время в пути. И все мы в каком-то смысле стоим на обочине их дороги.

Часто ли мы обращаем внимание на то, с чем сталкиваемся каждый день? Замечаем ли красоту окружающих нас предметов, даже самых обыкновенных? Покой и тишина — сама ткань бытия — неотъемлемо присущи всему мирозданию. Но наш невротичный современник, живущий не хлебом единым, но телевизором, дешевыми сплетнями журналов и антидепрессантами, слишком озабочен будущим, слишком поглощен своими химерическими планами, мечтами, желаниями, чтобы это заметить.

Я возвращалась с конференции, проходившей в одном закрытом городе под Пензой. Время было накануне зимы, мы подъезжали к Москве в совершенной предутренней тьме. Все было буднично и неприглядно: железнодорожные пути, встречные электрички, освещенные изнутри и потому позволявшие видеть тесно набившийся серый подмосковный люд, как будто уставший с утра. Вообще несмотря на зазимки и ранний снег все было черным-серо. Поневоле вспоминалось чеховское: «Хлеб твой черный, дни твои черные...»

Похоже, что рубеж тысячелетий оказался реальным изломом эпох. Трещина, образование которой еще не завершено, рисует контуры новой модели мира, где полярность созидающих и разрушающих сил становится откровенно очевидной, добро проходит проверку на прочность, а зло готовится сбросить маску.