На одной из последних страниц второй книжки про Винни Пуха, которая называется «Дом на пуховой опушке», можно прочитать следующее (речь идёт, конечно, о мальчике Кристофере Робине и его друге, медвежонке Винни-Пухе):
«Они шли, думая о Том и о Сем, и постепенно они добрались до Зачарованного Места, которое называлось Капитанский Мостик, потому что оно было на самой вершине холма. Там росло шестьдесят с чем-то деревьев, и Кристофер Робин знал, что это место зачаровано, потому что никто не мог сосчитать, сколько тут деревьев — шестьдесят три или шестьдесят четыре, даже если он привязывал к каждому сосчитанному дереву кусочек бечевки.
Как полагается в Зачарованном Месте, и земля тут была другая, не такая, как в Лесу, где росли всякие колючки и папоротник и лежали иголки; здесь она вся росла ровной-ровной зеленой травкой, гладкой, как газон.
Это было единственное место в Лесу, где можно было сесть спокойно и посидеть и не надо было почти сразу же вскакивать в поисках чего-нибудь другого. Наверно, потому, что на Капитанском Мостике вы видели все-все на свете — во всяком случае, до того самого места, где, нам кажется, небо сходится с землей».
Вот-вот, именно-именно, не надо вскакивать в поисках чего-нибудь другого… Что это, почему не надо? Потому что этими двумя словами писатель описал счастье. Настоящее счастье. Которое часто даётся человеку в детстве, и задаёт тон, или становится ориентиром, или внутренним чувством правды — на всю большую жизнь.
Подробнее...