В один из первых, по-настоящему тёплых весенних дней я отправился после работы отдохнуть с удочкой на Москву-реку. Был конец апреля. Расположился недалеко от подвесного моста, облюбовав небольшую заводину. Почти не клевало и я отдыхал, наслаждаясь весенним солнышком, любуясь свежей зеленью, серебристым отблеском Москвы реки.
По мосту проходили компании молодых людей, некоторые останавливались на середине моста, раскачивали его, мешая проходить пожилым людям. Далеко разносились смех, скабрёзные шуточки и матерные слова, причём как от парней так и от девчонок. Разумеется бутылки, банки пива почти у каждого. То и дело пустые банки и бутылки отправлялись в воду. Как не «оторваться» в такую чудную погоду? Старики опасливо обходили компании подростков. Связываться себе дороже. Это конечно отравляло всё впечатление, вносило десонанс в эту гармонию, я уже подумывал уйти подальше. Моё внимание привлекли две молодые инокини. Они возвращались из Храма Воскресения Словущего, эта церковь располагалась в селе на другом берегу реки. Храм восстанавливался, службы уже шли, так что встретить здесь монахов было неудивительно. Тем более, что на нашей стороне было недавно образовано подворье известного женского монастыря.
Инокини прошли по мосту и ближе к нашему берегу остановились, и стали, глядя на воду, о чём-то беседовать. Их спокойного разговора не было слышно. Периодически то одна, то другая склонялись к перилам, указывая на что-то в воде. Наверное, их внимание привлекали стайки рыб, с моста их можно было увидеть. Я уже не смотрел на свой поплавок, а любовался , как ни странно это может звучать, самим событием: неспешной беседой. Смотрел и думал, о чём могут говорить и как могут общаться эти неотмирные создания. Как может общаться и о чём может говорить наша молодёжь – я наслушался. Не вся конечно, но значительная её часть. На реке, в электричках, во дворе моего дома…
Всё дышало теперь спокойствием, миром. Не стало слышно воплей, мата, скабрёзных шуточек, никто не раскачивал мост. Другие молодые люди проходили по мосту. Раза два, не больше, кто-то начинал говорить громко, но увидев монахинь, сразу сбавлял тон.
За всё время, пока монахини стояли на мосту, я не услышал ни одного матерного слова, ни одной неприличной шуточки, минут сорок беседовали они, затем ушли. И я смотал удочку: уж очень не хотелось, чтобы ощущение прекрасного, гармонии, естественной божественной красоты снова нарушилось. Хотелось подольше сохранить это в своей памяти.
Подробнее...