Правкруг.рф

Бог и человек в одном лице

Иисус Христос родился в маленьком городе Вифлееме,  в пещере,  куда загоняли скот в непогоду.  Мария спеленала Сына и положила Его в ясли – в ящик с сеном:  не кроватку, не точёную  резную  колыбель и не мягкую постель приготовила земля для Младенца,  а полутёмный, сырой хлев. Мéста в гостинице Матери  Христовой  и Иосифу, которому  Мария была обручена, не нашлось:  Вифлеем  к их приходу уже переполнился разным народом; в каждом доме, куда только  пускали  хозяева, ночевали  гости.  Случилось  такое  потому, что в те дни  была  объявлена перепись населения, и люди по всей Иудее и из других провинций отправились в города,  откуда происходили родом, чтобы внести свои имена  в списки народов  Римской империи.

Чудесно   и  непостижимо  родила   Дева   Христа. Чудо  нельзя  объяснить или опровергнуть – оно  от нашего непонимания не пострадает, обеднеем  мы – зато можно  согласиться  с тем, что чудо есть и оно неоспоримо,  как  красота   или  любовь,  и  поверить ему с благодарностью и радостью.  Что для этого нужно?  Полюбить две вещи:  мирное  настроение и душевную чистоту.

Поклонение волхвов. Иконная пропись к Ветхому Завету из Лицевой Библии, 1914 г.

Такого чудесного рождения, как Христово, не было никогда прежде и никогда подобного не будет. Бог всесильный  явился во плоти, беззащитной крошкой вошёл в наш мир, и это событие так изумило и растрогало человечество, что стало причиной создания множества  торжественных гимнов, волнующих мелодий, искусных картин и глубоких, как звёздное небо, икон.

А один известный поэт, Борис Пастернак, по-домашнему ласково написал о родившемся младенце Христе:

Но и тысячу лет назад и ранее художественные подробности  – какой-нибудь золотой завиток  на детской головке или влажные  глаза восхищённого ослёнка – не ускользали от взгляда составителей богослужебных пений,  только предпочтение они отдавали  грандиозным видениям. Их современники и сомолитвенники настроены были серьёзно, философски, быт не слепил им глаза так сильно,  как нам.  В классических  церковных стихирах и канонах раннего Средневековья мир разворачивается ввысь и вширь и все создания Божии, даже самые  далёкие,  рассеянные во  Вселенной, окликают и созывают  друг друга,  чтобы собраться  вместе,  как в Рождество у яслей, в едином славословии Творцу:

Таким предстаёт Рождество в византийском праздничном  гимне,  который доныне звучит в Церкви.

Иисус  Христос  рос в доме  Своего  приёмного отца Иосифа, опекуна  Девы  Марии  и хранителя Её целомудрия. Иосиф  плотничал, и отрок  трудился  вместе  с ним.  Семья  каждый год на праздник Пасхи  ходила по обычаю  в Иерусалим поклониться Богу  в Его  святом храме.  И когда мальчику  исполнилось  двенадцать лет, все также отправились на праздник, а по окончании его Мария, Иосиф, их родственники и знакомые пошли обратно, но только Иисус остался в храме, забыв как будто о доме. Он увлёкся беседой с учителями, а те, степенные знатоки Писания и стражи преданий, «дивились разуму и ответам» (Лк. 2, 47) необычного мальчика.

Отрок  уже тогда понимал, Кто Он,  какая  тайна  в Нём сокрыта; Он знал, что Ему и мало лет, всего двенадцать, и так много,  что невозможно сосчитать – вечность;  чувствовал, что от Его  любви  и внимания зависит  вся будущая жизнь  мира. Он сознавал  – духом ли или и всеми словами  разума  – Свою природу, единственную среди людей: Он Бог и Человек в одном Своём  Лице;  и предвидел, может  быть,  ещё смутно или  уже  ясно,  Своё  великое  и страшное  призвание. Об этом говорят  Его слова к огорчённой  Матери, искавшей Его три дня и нашедшей в храме: «Зачем было вам  искать Меня? или вы не знали,  что Мне должно быть в том,  чтó принадлежит Отцу Моему?» (Лк. 2, 49). Он  сказал  Ей о Своём  действительном Отце  – вечном. Впрочем, послушно вернулся в Назарет и находился  в повиновении у родителей  до тридцатилетнего возраста.

Сын Человеческий пришёл, чтобы послужить

Тридцать лет от рождения до начала  Своего служения провёл Христос в семье Иосифа и Марии, Своей Пречистой  Матери. Для  Него  это  были,  вероятно, годы тихой, размеренной жизни, постепенного накопления сил и возмужания. Один  только раз луч внутреннего света, не свойственных юному возрасту мудрости и власти  пробился  наружу  в беседе мальчика со старцами в храме,  но других подобных случаев история не запомнила.

О детстве и юности Христа мы очень мало знаем, а о Его бытии до Рождества и вовсе знать ничего не можем. Жизнь Бога бесконечно превышает возможности нашего познания. Мы, люди, изучаем, например, повадки  птиц,  но птицам не дано исследовать  наше поведение. Они нас видят, по-своему реагируют на наше присутствие, нашу активность, но на большее они не способны. И  мы тоже  отвечаем  Богу, отзываемся на Его участие в нашей жизни: талант такой отзывчивости и есть, собственно, духовное начало в человеке. Нашему пониманию доступно  только то, что Сам  Господь открывает нам о Себе. Он, как никто, знает нашу меру, пределы  наших дарований и учит нас не всему сразу, но шаг за шагом словами, образами и примером.

Люди часто, в силу разных причин, среди которых лень играет не последнюю роль, суживают пределы своих возможностей, таланты  свои не умножают. А Господу как самому  мудрому  Учителю известно, что таланты  необходимо  развивать, иначе  они ослабеют и исчезнут.

Бог  воздействует  на  наш  ум  – словами, притчами; на нашу волю и тело таким образом, что, трудясь, воздерживая себя от зла и понуждая к добру, мы ощутимо  познаём полноценную жизнь. Бог  воспитывает наше сердце: тревожит его болью за других, сокрушает состраданием.

В целом  вся  наша  жизнь  от рождения до смерти стоит перед величественной картиной, которая  одно временно и непрерывный урок:  это – бытие Божие. Мы  этот  урок  прочно  в  себе  самих  запечатлели. И вот каким  образом: Бог  сокрыт  в вечности,  и сознание Его необозримого величия  вместе  с пониманием Его личного и близкого присутствия отзывается в нас очень важным, просвещающим нас чувством  трепетного благоговения перед непостижимостью Творца, перед  недостижимой высотой  Его  кроткой  святости. Но вспомним, между прочим, и задание, которое Достоевский дал себе в молодые  годы: «Человек есть тайна…». Он решил тогда посвятить  своё творчество размышлению над тайной  жизни, созерцанию глубины человеческой души. Да, сердце наше глубоко, оно может  раскрыться мрачной бездной,  но в Боге,  в Его свете и любви, оно имеет возможность узнавать  свою богоподобную красоту, светлеть и всё более освящаться. Тайна  Божьего бытия  отражается тайной  человека, созданного  по образу Божию.

Обладаем мы и иным свойством, условно соответствующим  второму, тридцатилетнему периоду жизни Христа: человек есть существо любознательное и учащееся, он находится всегда в становлении; с годами он должен усвоить не только силу мышц и ловкость ремёсел, но укрепить себя мудростью  и украсить сочувствием,  отзывчивостью. Это происходит  постепенно: чтобы стать человеком, нужно, среди прочего,  приложить время  и настойчивость, то есть нужны  безвестные неторопливые годы, как у Христа в доме Иосифа.

Человеческую жизнь  не напрасно Христос уподобил смоковнице, плодоносному дереву. Вообще, в созревании всякого результата  больше загадочного, чем ясного;  процесс  же  созревания и  есть  именно  процесс, длительность. Но вот плоды однажды и как будто решительно  должны  явиться. После  тридцати  лет скромного и послушного возрастания в семье Христос вышел к людям, на шумные площади,  в молитвенные собрания в  синагогах, в  тесные  домики  бедняков  и за три с половиной года всего Себя  роздал.  Он учил, исцелял,  кормил, и даже  возвращал к жизни. Ночью уходил куда-нибудь в пустынное место, на гору или на берег озера,  и молился. Слава  о Нём  росла в народе, вместе с завистью и ненавистью начальников тогдашней элиты. В тридцать три года Его без законного суда и честного следствия казнили  в Иерусалиме страшной казнью на Кресте.