Любопытная вещь, она давно меня удивляла: в какой бы неподготовленной и темной студенческой аудитории я не читала лекцию, стоит прозвучать некоторым словам, — ну, например, таким как «мистика», «космос», «символ», — и словно ток пробегает, самые неповоротливые и невнимательные настораживаются, точно ждут чего-то. Я не анализирую сейчас, что именно тут действует и приводит в минутное движение «дремлющий ум» (как говорил Пушкин по другому поводу), но... видимо, в этих словах есть будоражащее, на что наше сознание «клюет».
Да ведь и сам символ, если уж остановиться на этом понятии, влечет к себе, мощно влияет на нас (хоть мы то и дело не отдаем себе в этом отчета), больше того, он является объектом борьбы, драгоценным трофеем. Самые разные, и нередко — самые темные силы стремятся захватить не им принадлежащее, вооружиться чужой символикой. (Достаточно вспомнить прискорбную историю свастики в ХХ веке, или историю присвоенной большевиками пятиконечной звезды. Пятиконечная звезда — символ человека, она украшала во время óно на некоторых иконах омофор Божией Матери и в этом конкретном случае знаменовала, что Дева Мария — «Наша Земнородная»... И вот теперь поменявшие свое значение и назначение красные звезды продолжают звать нас куда-то, подсказывают нам что-то. Только вот что?)
Мы окружены реальными предметами, которые, переместившись в план искусства, отразившись в зеркале поэзии или живописи, приобретают иносказательное, отвлеченное значение. Рождается символ. Вот роза: чего-чего только она не означает! Когда Пушкин восклицает «О дева-роза, я в оковах...», нам не нужно растолковывать, что имеется в виду цветущая красавица. Роза могла означать и чувственную, и платоническую, рыцарскую любовь. Наконец, в западной традиции роза — символ Девы Марии (недаром порталы готических соборов венчают «розетки» — окна, представляющие словно бы розу в разрезе. Как через Деву в мир вошел Свет миру, так через окошко в форме цветка светит в собор закатное солнце.)
Напрашивается вывод: наверное, потому так длительна жизнь символа, что он обладает особой устойчивостью, живет сразу в двух планах: прямом (существование реальной вещи в окружающем нас быту) и переносном (тот отвлеченный смысл, который скрепляется с реальным образом, стоит за ним). В самом деле: взять хоть древнейшее наскальное изображение дикого быка. Как оно достоверно, как правдиво! Вот уж действительно: «что вижу, то пою», и древний художник, обладая верным глазом и твердой рукой, стремясь к правде, доносит до нас совершенные формы животного, если угодно, «поет песнь» его мощи и красоты.
Наскальная живопись в Саблинских пещерах. "Фотобанк Лори".
Но ведь этот буйвол — быть может, еще и тотем, покровитель рода или племени. Он — предполагаемая жертва и в то же время, с точки зрения древнего охотника, божество. Его надо добыть (а изобразить – это уже овладеть им, подчинить его себе), чтобы племя съело его и обрело жизненные силы.
Так в напряженно работающем дремучем сознании, грубо, коряво, понуждаемая житейской необходимостью, через пролитие крови и примитивные охотничьи ритуалы с трудом прокладывает себе путь мысль о функции божества, о жертве и спасении. Так, кроме всего прочего, рождается искусство с его стремлением говорить с нами языком символов. И ему — я имею в виду настоящее искусство — это удается. Художник может ставить перед собой скромную задачу: написать натюрморт с рыбой, хлебом, яблоком. Он делает это с той мерой достоверности, которая ему доступна. И наша душа пусть неуверенно, безотчетно, но откликается на эти образы. За каждой из этих повседневных вещей брезжит иной — и большой — смысл.
Нет, мы, конечно, легкомысленны и торопливы, книга символов — а окружающая жизнь, да и наше собственное маленькое существование и есть книга символов, до поры до времени перед нами раскрытая, — нами не читается, а в лучшем случае торопливо пролистывается. Поэтому верно оценить то или иное событие или впечатление нам бывает ой как трудно. Что же касается ловких интерпретаторов, стоящих наготове, перехватчиков символов, старающихся слова божественного языка приспособить под свои нужды, то они тут как тут. Вот символика цвета: Кому принадлежит голубой цвет спектра? Мы знаем, что это — цвет Богородицы, Ее памятных дней.
Одна монахиня, оказавшаяся на Успение в больнице и горевавшая, что она не в церкви в такой день, пережила праздник, когда нянечка пришла и застелила ей постель свежим голубым бельем. Для нее пусть и отчасти, но все состоялось. Это — в то время, когда современное сознание накрепко спаяло с этим словом понятие смрада, тупика, греха, беды. Или — если уж мы вдались в эту тему — что может быть более многообещающим и отрадным, чем радуга, символ завета? Помню, как накануне Ильина дня я увидела косцов на влажном лугу, перед закатом, после грозы. Они косили внутри радуги, не подозревая, что стоят в небесных воротах! И вот радуга уже широковещательно присвоена служителями своего злосчастного греха.
Это скорбно. И еще более скорбно, что в мир подмененных слов и ворованных символов приходит молодежь, у которой уже заранее выбита почва из-под ног, лишенная культурной преемственности, мало знающая или не желающая знать. И я, рассказывая на лекции о символе, спрашиваю: а что означает радуга в современном мире и на современном языке? И получаю ответ: она означает антифашизм и толерантность!
... Право, и не знаю, чем закончить. Даль писал о символах: «Это — знаки, резы...» Как хотелось бы, чтобы все доброкачественное, надежное, неискаженное такими «резами» врезалось в наши души, в души детей!
Что же для этого предпринять? Что делать?
Вводную иллюстрацию предоставил "Фотобанк Лори".
Подробнее...