Революционные эпохи — а именно таким было время Петра I-го — требуют выявления и осмысления оснований, смысла и последствий имевших место ускоренных перемен. Глубокие причины и значение происходящего в истории всегда кроются в области мировоззренческой. В некий исторический момент в обществе достигает критической плотности определённая эмоционально-ценностная атмосфера; люди встают перед выбором: либо продолжить движение по пути, с которого уклонились, осознав причины кризиса; либо освободиться от прежнего, не препятствовать свободному развитию. Свобода, как и счастье, являясь ценностями общечеловеческими, понимаются разными индивидуумами и коллективами неодинаково. В такие революционные эпохи часто, отвечая на чаяния освобождения, выдвигаются на первый план энергичные протагонисты-новаторы в лице монарха, регента, церковного лидера, собрания правителей.
В свете сказанного вопрос о вере, о смысле земной жизни и о духовно-нравственном состоянии народа в данный период истории становится первостепенным для всех, кто желает сделать выводы из прошлого для продуманного отношения к будущему. Потрясавшие русский народ преобразования царя Петра Алексеевича в сфере государственной, военной, социальной, религиозной вскрывают общеисторические тенденции и процессы, которые если и не являются откровенным отпадением от религиозных оснований бытия предков, то говорят, тем не менее, об очередном историческом отступлении — ещё одном шаге вниз — от тех христианских принципов, на которых согласованно строилась, по крайней мере в интенциях, жизнь личности и общества.
Здесь сразу следует сказать о терминах, предложенных в названии содержательного направления Рождественских чтений: «Взаимоотношения Церкви земной и Небесной в секулярном и теократическом государстве». Земная и Небесная Церковь (видимая и невидимая) — понятия хотя и условные, но часто употребляющиеся и уже привычные. Но вопрос о взаимоотношениях аспектов неделимого целого представляют затруднение или располагает к уточнениям. При том, что анализ, то есть разделение целого на части, в иных обстоятельствах плодотворен — он может привести к важным заключениям: видимое обнаружит свою нежизненность, а невидимое предложит новые формы.
Знаменитый русский философ, богослов и поэт А. С. Хомяков в своей известной работе «Церковь одна» писал: «Единство Цеpкви следует необходимо из единства Божьего… Цеpковь одна, несмотря на ее видимое деление для человека, еще живущего на земле. — Только в отношении к человеку можно признавать раздел Церкви на видимую и невидимую, единство же ее есть истинное и безусловное». Хомяков пишет, что в благодати Божией, собирающей личности в Церковь, соединены и ныне живущие на земле, и те люди, что уже совершили свой земной путь и почили в Боге, и бесплотные личные силы, не созданные для земного пути (как ангелы), и даже, таинственно и непостижимо для нас, те, кто ещё только предполагается к жизни. /…/ «Церковь же, — продолжает автор, — тело Христово, проявляется и исполняется во времени, не изменяя своего существенного единства и своей внутренней, благодатной жизни, поэтому, когда говорится «Церковь видимая и невидимая», то говорится только в отношении к человеку[1].
Согласно свт. Кириллу Иерусалимскому, Церковь видимая и действующая на земле и в истории, то есть укоренная в земном, тем не менее не имеет границ ни в пространстве, ни во времени — устремлена в вечность. Святитель пишет, что цари отдельных народов имеют пределы власти, сменяются во времени и начала общественной жизни, и только «одна святая соборная Церковь имеет неограниченную пределами силу в целой вселенной, потому что… Бог положил пределами её мир (Пс. 147, 3)… В сей святой, соборной Церкви и поучаясь и проводя добрую жизнь, приобретаем Царство Небесное, и наследуем жизнь вечную…[2]».
При размышлении о Церкви приведённые мысли (а таких в церковной письменности немало), помогают избежать формального и поверхностного описания таинственного феномена Церкви. Определения её, которые на различных этапах развития церковной литературы предлагались святыми отцами и церковными писателями, признавались в большинстве случаев приблизительными, в том числе и в Катехизисах, и одно из главных объяснений этого — беспредельность Церкви. Провести некую демаркационную линию во внимание к особенностям человеческого ума допустимо лишь с сопутствующими пояснениями. Действительно, каковы взаимоотношения между начальными и теряющимися в высоте ступенями лестницы? Сказать, мысля линейно и поступательно, что они неизбежны и необходимы, мало. Классическими, часто цитируемыми стали слова прп. Исаака Сирина на эту тему: «Умирись сам с собою, и умирятся с тобою небо и земля. Потщись войти во внутреннюю свою клеть и узришь клеть небесную; потому что та и другая — одно и то же, и, входя в одну, видишь обе. Лествица оного царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей. В себе самом погрузись от греха и найдешь там восхождения, по которым в состоянии будешь восходить[3]».
В замысле Божием Церковь бесконечно превосходит меняющиеся формы народной самоорганизации — режимы, образы правления. Она остаётся неизменной в различных государствах, то есть и в секулярных, и в теократических, Богоуправляемых. Впрочем, последние в чистом виде в истории не встречаются. Некий несовершенный опыт теократии описан в Священном Писании Ветхого Завета, в 1-й Книге Царств. Но Сам Господь Бог, как это следует из Его ответа пророку Самуилу, Богоправлением период деятельности пророка не признал. К св. Самуилу приходят старейшины Израиля в город Раму и просят его поставить над народом «царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов» (1 Цар. 8, 5). Старейшины просят царя, указывая на потерю Церковью своего благодатного назначения. Сыновья Самуила на виду у всех людей не ходили путями отца, уклонились в корысть, брали подарки и судили превратно. С точки зрения старейшин полезная, ощутимая сила традиции может прерваться. Но в себе же самих, и в родном народе они не собираются искать возможности восстановить тот источник помощи и правды, который позволил Израилю стать единственным на ту пору народом на земле, знающим истинного Бога. Сыновья не продолжили дело отца, в их лице разрушилась связь с Небом, но одновременно эта связь утратилась и в старейшинах, которые и не думали бороться за свою самобытность — свою священную миссию на земле, и выбрали другой путь: стать как все, уподобиться народам практичным, уповающим на свои расчёты и силы, и на покровительство «местных» богов.
И хотя Самуил, как пророк Божий, человек высокого духа и ведения, видит и понимает слабость и отступление соплеменников от своего призвания быть людьми Божиими, но, получив от Господа ответ, как поступить, не противится просьбе старейшин, а только представляет им и объявляет права царя. Царь приставит к колесницам своим лучших сыновей народа, они будут бегать пред колесницами его, работать на его полях, ковать оружие, от посевов и садов будет забирать самое доброе, и «сами вы будете ему рабами». Одним словом, предупреждает пророк, «восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда» (1 Цар. 8, 18).
Какая же логика руководила старейшинами, справедливо заметившими неблагополучие во внешней духовной организации; неужели царская власть может заменить высшую, олицетворяемую пророками? Увы, иная реальность нашла выражение в просьбе к Самуилу, та, что с тех пор стала официально главенствующей и единственно актуальной даже доныне: когда оскудевает духовная жизнь, приглушается голос совести, понижается уровень сознательности в каждой душе, и в их совокупности, тогда единственной возможностью поставить преграду взаимной вражде, агрессивному эгоизму и, в конце концов, анархии, становится закон. Закон, но уже не Божий, не через Моисея полученный, но жёсткий и безличный, утверждаемой земной властью, учитывающий исключительно горизонтальные взаимоотношения — между гражданами, коллективами, государствами.
Во время войн, стихийных бедствий, революций и эпидемий люди вспоминают о том, что над миром простирается не востребованная ими Божия власть. Взывают к Богу, и получают помощь. Но помнят об этом недолго. И, забывая, впадают в неведение относительно причин жизни. И наступает момент, когда защиты начинают искать единственно на земле. Самуил пытается вразумлять Израиль, описывая его непостоянство и изменничество: «Согрешили мы, ибо оставили Господа и стали служить Ваалам и Астартам, теперь избавь нас от руки врагов наших, и мы будем служить Тебе», Тогда Господь послал Иероваала, — учит пророк, — и Варака, и Иеффая, и Самуила, и избавил вас от руки врагов ваших, окружавших вас, и вы жили безопасно. Но увидев, что Наас, царь Аммонитский, идёт против вас, вы сказали мне: «нет, царь пусть царствует над нами», тогда как Господь, Бог ваш, — Царь ваш» (1 Цар. 12, 10–12).
Максим Исповедник исповедует перед императором православие и осуждает ересь. Фрагмент иконы Преподобный Максим Исповедник, в житии.
И закон Божий, и совесть, и даже светская нравственность, отражённая, например, литературной классикой, вдохновляемой как минимум общечеловеческим нравственным преданием и опытом, всё ясно говорит, что у людей не отнят выбор между честью и правдой, написанной на сердце, и уголовным кодексом. Но с неведения, порождающего самолюбие и тиранию, начинаются, как пишет преподобный Максим Исповедник, все пороки[4], как личные, так и общественные. «Велик грех, — обличает Самуил современников, — который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя» (1 Цар. 12, 17). Но, строго говоря, теократии по-настоящему и не было в Израиле. «Послушай голоса народа во всём, — отвечает Бог молящемуся пророку, — ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними; как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня…» (1 Цар. 8, 7–8). Восьмая-двенадцатая главы 1-й Книги Царств обнаруживают те процессы, что подспудно совершались всегда, начиная с грехопадения, но в так называемые переходные, или переломные периоды истории заявляют о себе разрушительно и болезненно. Расцвета благочестия не было на Руси и до Петра I-го, но его царствование вошло в череду знаменательных поворотных явлений, знаковых потрясений, тождественных революциям или оккупациям, и свидетельствующих о том, что человечество, вместе с совершенствованием в технологиях, всё дальше отступает от первоначальной чистоты и ясности духовной жизни.
Пётру I-му пришлось возглавить созревшую в верхах русского общества тенденцию к подражанию «прочим народам», технически и военно развитым, временно — то есть в аспекте посюстороннего бытия — могучим. Грандиозные свершения царя по общественно-государственному реформированию — обновление армии, массовые рекрутские наборы, строительство флота, иноземные обычаи, переливание колоколов на пушки — рисуют его типичным царём по подобию представленных некогда пророком Самуилом. Царь Пётр энергично подчинил Церковь государству. Спустя двести лет государство совершило попытку вовсе исключить Церковь из народной жизни. Деградация очевидна: сначала во всемирной истории совершается отступление от Бога, спустя время — от царя, затем от всех видов демократии, чтобы в конце концов, поклоняясь себе самим в самых неприглядных формах, завести своё существование в тупик.
Но Божия власть над миром непреложна: Бог правит не через особые государственные учреждения, и не посредством свода законов, какими бы совестливыми людьми они ни принимались. Он царствовать желает только в сердцах людей. Здесь Его священная область, здесь Его Царство на земле. Поэтому в каждом видимом, секулярном государстве пребывает внутреннее — государство в государстве. Дух и природа этого государства особые, оно не добивается видимого успеха и не принуждает, но именно и только благодаря тому, что оно сокровенно существует, история человечества ещё продолжается.
[1] Хомяков А.С. Сочинения в двух томах. Работы по богословию. Том 2. Церковь одна. С. 5. М., 1994.
[2] Кирилл, свт. Иерусалимский. Слова огласительные. 18-ое огласительное слово, §§ 27–28. С. 341. М., 1855.
[3] Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. Слово 2. С.10. М., 1993.
[4] Максим Исповедник, прп. Письма. Письмо 219 (2). Кубикуларию Иоанну, о любви. С.88. Спб., 2015.
Для вводной иллюстрации используется картина И. Машкова "Паломничество царя Петра в Соловецкий монастырь в 1702 г."
Подробнее...