Над усталым городом ночь темна
Улетают ангелы вверх, вверх
И роняет перышки из крыла,
Тот, который знал меня лучше всех.
Тот, который следом весь день бродил,
Утешал, покуда не вышел срок.
Вместо ризы шелковой — габардин,
Вместо райских кущ — пыль моих дорог.
Там от звездной выбеленной межи,
Прямо в лунный нежный лимонный свет
Полетай, хранитель мой, покружи,
Чтобы утром снова идти вослед.
И пора, наверно, забыться сном,
Время все отмерило. По нулям.
Золотые перышки за окном,
Как письмо из прошлого для меня.
Я теперь точно знаю, что послушные дети —
Это наглый вымысел, типа Лохнесс и Йетти,
Но их дел и слов витые тугие плети
Достают до нутра, рассекают в один удар.
Копошишься, кудахчешь, трясешься, стоишь скалой,
А им хочется собственных драк и кровавых ссадин,
Им плевать, что такого сказали умные дяди,
Чей бесценный опыт давно стал землей, травой,
Но увы не вмещается в клетки простой тетради
И проносится ветром над поднятой головой...
Болтовня, ерунда, глупый подвиг чего-то ради...
Материнство — поток чудесных метаморфоз.
В него нужно суметь врасти без нытья и слез,
А потом отдирать кроваво — ведь он подрос,
Тот кто раньше спросонок морщил курносый нос,
Нынче ищет свободы — высок и черноволос.
Размыкай свои руки, провожай его, отпускай.
Не названивай 10 раз в пятнадцать минут,
Удержись, задумайся, ведь его засмеют.
Твои белые простыни, ужин, покой, уют
— словно шапка с помпоном, когда за порогом май.
Материнство-восторг и животный утробный страх,
Когда ты несешь его спящего на руках,
Когда он болеет, страдает, идет войной...
А тебя накрывает цунами черной волной,
А тебя затирает между колючих льдин,
Когда он сообщает, что хочет побыть один.
Материнство — запретный плод среди райских кущ,
Слишком сладкий и сочный, чтоб не изведать вкус.
Но сложил это тот, Кто — Всеведущ и Всемогущ,
Чтоб шли с чудом и трепетом за руку — сплин и блюз.
Материнство — волшебный дар неразрывных уз,
Я иду навстречу, сгораю, но не боюсь.
***
Войди в мою ночь, Господи, тихим ветром,
Который в раю обдувает Твои оливы.
Рассей мою тьму мерцающим звездным светом,
Чтоб в этом мраке угадывались предметы,
Как остовы кораблей во время отлива.
Как блеклые краски на темной старой иконе,
Войди в мою ночь, в пустоте протяни руку.
Войди в мою ночь ровным отзвуком колокольным,
Чтоб я могла ориентироваться по звуку.
На солнце не зарюсь, оно не сияет грешным,
Оно где-то там, где люди иного кроя.
А мне хотя бы, чтоб тьма не была кромешной,
Стекающей черным дождем по горбатым кровлям.
Нет, я не ропщу. Скорбь впечатана в сердце — мудро,
Но сон повторяется тот же, по каждым чётным,
Что я бегу в Твое золотое утро,
И ночь меня отпускает из комнат черных.
Дети болеют
Жаль, что не лечит доброе слово,
Боль не уносит.
Дети болеют. Так бестолково
Кончилась осень.
Снова посуда в кухне не мыта
Некуда деться.
Только пеленки, насморк, молитвы,
Бдение в детской.
Горькие слезы, бледная кожа,
Руки на шею.
Дети считают, мама все сможет.
Мама сумеет.
Может быть плохо, может быть худо -
Все сможет мама.
Словно конфетку, вытащит чудо
Вдруг из кармана.
Долгие ночи, месяца отсвет,
В окнах плывущий.
Как я устала, глупая осень,
Быть всемогущей.
***
Пред иконою с мольбой, Боже правый.
В давнем прошлом за спиной лес и травы.
Солнца пряник, неба тишь, детский лепет,
А сейчас остались лишь — боль и трепет.
Пред иконою стою, мыслям тесно,
В грозовом чужом краю мое сердце.
Покатилось пятаком круглым медным,
Кто бы думал о таком, кто б поведал.
Пред иконою одна. Вот я, Боже!
Горечь выпита до дна, мерзость тоже.
Страсти выжигают плоть, гордость — душу.
Не гони меня Господь, просто слушай.
Есть ли еще во мне жемчуг молочно белый?
Спрятанный между двух створок сердца покатых...
Плавают наверху призрачные фрегаты.
Плавает в глубине кто-то велик и мудр,
Есть ли еще во мне радужный перламутр?
Чтоб сединой в висок, все отпустить без грусти,
Чтоб превратить песок в горстку тяжелых бусин.
Все оплатить сполна, кровью любую цену...
Вынесет нас волна в белом подоле пены.
Сети и плавники рядом мелькнут проворно,
Выберут рыбаки тонкие наши зерна.
С правдой наедине, вновь вопрошу несмело,
Если ли еще во мне, жемчуг молочно белый.?
Cтихи детям.
Ф (из цикла "Азбука)
От крылечка до крылечка
Вокруг храма крестный ход
У меня фонарь со свечкой,
Ярко светит и не жжет.
Я с молитвою святою,
Поднял вверх фонарик свой
Знай, в душе у нас с тобою,
Тоже огонек живой.
И вокруг него как ветер,
Наши мысли и слова,
Иногда он ярко светит
Иногда горит едва.
Злость и гордость снегом белым
Все хотят заполонить
В сердце нашем пламя веры,
Как мы можем сохранить?
Словно бус волшебный шарик,
Свечки отблеск золотой.
Дай нам Господи фонарик,
Чтоб не меркнул свет святой
В ветер, в бурю, в дождь и вьюгу,
Вверх поднимем фонари,
Освещая путь друг другу
Светом веры и любви.
Я (из цикла "Азбука")
Я не стану больше плакать,
В Царство Божье — нет дверей.
Наша Церковь — крепкий Якорь
Там у гавани Твоей.
Путь пройдет лишь сердцем чистый,
Тот, кто перед Богом прав.
Наша гордость — Ястреб быстрый,
А Ягненок — кроткий нрав.
Выбирай каким ты станешь,
Вечно рядом — рай и ад.
Мягкий хлеб и твердый камень,
Рядом — Яблоко и Яд.
Но пока на небе Ясен
Свет звезды издалека
Встанем вместе возле ясель
За спиною пастуха.
Над собой усилье сделай,
Чтоб свершилось волшебство.
Наша вера — город белый,
Там во Царствии Его.
Ева
Я на яблоко гляжу,
В крапинах на кожице.
Ева в золотом саду.
Сорвала такое же.
Его б надо поделить,
Скажут,что я — вредина.
Не полезным может быть,
Что без спроса съедено.
Как мне справиться с собой,
Разделить меж сестрами.
Ева тоже — ой-ой-ой,
А ведь Ева-взрослая.
Я съедаю на бегу —
Сочное, румяное!
И готовлюсь как могу
К разговору с мамою.
Подробнее...