Вступление: тема двух путей в Священном Писании.
Есть в истории человечества слова, которые, когда читаешь их или слушаешь, поют, словно сотня юбилейных труб, поднимавших людей на борьбу; а смотрятся эти слова, то есть представляешь их себе громадным стягом, волнующимся на ветру, на большой высоте, и переливающимся тусклым золотом тяжёлых кистей, бахромы и позументов. Такие великие слова могут быть обращены только ко всему человечеству сразу, и не с земли они звучат, а с неба; их не выдумать и не выговорить уму и устам отдельного человека, настолько они высоки, весомы и неотменяемо важны для всех времён, и для всех народов, и вер. Вот к таким относятся слова Божии, сказанные людям через пророка и Боговидца Моисея и записанные им в свиток, ставший книгой «Второзаконие», последней из пяти книг Моисеевых. «Второзаконие» написано в сороковой год по выходе евреев из Египта, в котором евреи четыреста лет были рабами. Народ избран Богом и шествует к своей цели, к свободе, в землю обетованную, и странствие его близится к концу. Поэтому необходимо подвести некоторые итоги: восстановить в памяти и в чувстве сердца заповеди Божии; напомнить о призвании; ещё раз предупредить о соблазнах и опасностях жизни на свободе, в окружении распутства и дикости, идолопоклонства. Кратко говоря, прояснить торжественно и внятно цель исхода — пройдя через испытания стать народом, чтущим Бога и в счастье, и в горе. В том давнем мире племена земные успели забыть о своём Создателе. Израиль избран, чтобы возродить общение с Богом как источником жизни и добра, сохранить веру.
Но Бог не принимает поклонения от камней, дождей или зверей: Он ждёт ответной любви, не вызванной страхом или необходимостью. Поэтому израильтяне свободны (насколько может быть свободным грешный человек), они могут выбрать благословение или, в безумии самоуверенности — проклятие. Если в людях ещё остаётся решимость жить так, как Бог велит, то на них пребудет Его благословение, помогающее существовать честно и мирно в нашем мире. А проклятие будет закономерным следствием измены заповедям. Потому что нарушение правил безопасности неизбежно приводит к беде, и в малом, и в большом.
Моисей показывает скрижали завета народу Израиля. Рафаэль Санти.
Если будешь слушать заповеди Господа Бога твоего, которые заповедую тебе сегодня, любить Господа Бога твоего, ходить по всем путям Его и исполнять заповеди Его и постановления Его и законы Его, то будешь жить и размножишься, и благословит тебя Господь Бог твой на земле, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею; если же отвратится сердце твое, и не будешь слушать, и заблудишь, и станешь поклоняться иным богам и будешь служить им, то я возвещаю вам сегодня, что вы погибнете и не пробудете долго на земле, которую Господь Бог дает тебе, для овладения которою ты переходишь Иордан. Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих, чтобы пребывать тебе на земле, которую Господь Бог с клятвою обещал отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову дать им» (Втор. 30:15–20).
В начале шестого века до Рождества Христова пророк Иеремия пытался убедить Иудейского царя Седекию не сопротивляться сильному царю Вавилона Навуходоносору, но принять со смирением и раскаянием наказание Божие, постигшее самодовольных, бесчестных и развратных иудеев, посылаемое им через армию халдеев, осадившую Иерусалим. Что делать иудеям? Куда идти? Да, горько сдаться врагу, но в данном случае враг — орудие в руках Божиих, и пророк — пламенный патриот своей страны и её традиций — очень ясно говорит о том, что сберечь свою душу можно будет только при условии, что смиришь своё грешное тело, откажешься от того уклада быта, к которому прикипел. По просьбе царя Седекии узнать волю Божию, пророк вопрошает Бога, и Господь ему, Иеремии, отвечает: «Седекию, царя Иудейского, слуг его и народ, и оставшихся в городе сем от моровой язвы, меча и голода, предам в руки Навуходоносора, царя Вавилонского, и в руки врагов их и в руки ищущих души их; и он поразит их острием меча и не пощадит их, и не пожалеет и не помилует. И народу сему скажи: так говорит Господь: вот, Я предлагаю вам путь жизни и путь смерти: кто останется в этом городе, тот умрет от меча и голода и моровой язвы; а кто выйдет и предастся Халдеям, осаждающим вас, тот будет жив, и душа его будет ему вместо добычи; ибо Я обратил лице Мое против города сего, говорит Господь, на зло /этого города — ПК/, а не на добро; он будет предан в руки царя Вавилонского, и тот сожжет его огнем» (Иер. 21:7-9).
Спустя почти тысячелетие после Моисея, и триста лет после Иеремии, на рубеже III–II веков до Рождества Христова некий Иисус, сын Сирахов, в своей Книге премудрости писал о свободе воли, которая сообщена человеку для того, чтобы он мог сознательно распорядиться даром жизни. Внук автора этой Книги перевёл сочинение своего деда на греческий язык для иудеев Александрии, забывших о нравственных законах и нормах, данных их предкам. «Он /Бог/ от начала сотворил человека, — говорится в книге, — и оставил его в руке произволения его. Если хочешь, соблюдёшь заповеди и сохранишь благоугодную верность. Он предложил тебе огонь и воду: на что хочешь, прострёшь руку твою. Пред человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то и дастся ему» (Сир. 15:14–17).
А в I-м веке нашей, христианской эры, апостол Павел о том же выборе из двух, друг друга исключающих возможностей, о двух путях, расходящихся в диаметрально противоположных направлениях, писал в Послании (письме) к Коринфянам: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор. 6:14–16).
Продолжение: тема двух путей в раннехристианской литературе.
Сочинения — письма, защитительные речи, наставления друг другу — первых христиан, то есть людей, которые жили во второй половине I века и ещё во втором и третьем веках по Рождестве Христовом (эпоха гонений на Церковь), свидетельствуют о том, что в их сознании достигла совершенной ясности величайшая и изначальная истина, открытая в прошлом пророкам древности (Моисею, Иеремии, Исайи), а теперь ими, христианами, воспринятая непосредственно: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем и в душе твоей» (Втор. 6:4–6).
Из этого призыва так естественно вытекало: если ты, поверивший во Христа человек, будешь знать, что у всей известной тебе жизни существует Один Родитель, и если будешь любить Бога, Своего Отца и Отца Господа Иисуса Христа, преданно, благодарно, всем сердцем, и пойдёшь вслед за Ним, то пребудешь в семье Отчей вовеки живым — умным, сильным, счастливым. А если отвернёшься от Отца и уклонишься на противоположный путь, уйдёшь из семьи — тогда потеряешь силы, вскоре помрачишься умом, затем превратишься в зверя и станешь, в конце концов, добычей вечной смерти. Самое первое раннехристианское произведение, «Дидахе», появившееся на свет, вероятнее всего, в 60–80-е годы I-го века по РХ и составленное как своего рода учебник или катехизис для нужд юной христианской Церкви, начинается с постановки традиционной, древней и, на самом деле, вечно молодой, всегда актуальной нравственной темы: добра и зла как жизни и смерти. Для обозначения того или другого используются древнехристианскими авторами образы дорог, или путей.
Икона двенадцати апостолов. Начало XIV века. Музей изобразительных искусств в Москве.
Вот первые страницы «Дидахе» (этические наставления этих первых страниц мы приводим здесь выборочно):
1.1. Есть два пути: один — путь жизни, другой — путь смерти, и велико различие между двумя путями.
1.2. Путь жизни таков: во-первых, ты возлюбишь Бога (Втор. 6:5; Мф. 22:37), Создавшего тебя; во-вторых, возлюбишь ближнего, как самого себя (Лев. 19:18), и всего того, чего не желаешь, чтобы случилось с тобою, не делай другому (Тов. 4:15; Мф. 7:12; Лк. 6:31).
1.4. Воздерживайся от плотских и мирских похотей.
1.6. «Пусть милостыня твоя запотеет в руках твоих до тех пор, пока ты [не] узнаешь, кому даешь».
2.1. Вторая заповедь учения:
2.2. Не убивай (Исх. 20:13; Втор. 5:17), не прелюбодействуй (Исх. 20:14; Втор. 5:17), не растлевай детей, не развратничай, не кради, не занимайся колдовством и чародейством (Втор. 18:10), не умерщвляй в зародыше чада своегои не убивай уже родившегося, не желай принадлежащего ближнему твоему (Исх. 20:17; Втор. 5:21).
2.3. Не давай ложной клятвы (Мф. 5:33), не лжесвидетельствуй (Исх. 20:16; Втор. 5:20), не злословь (Исх. 21:17; Мф. 15:4), не помни зла (Притч. 12:28; Зах. 7:10 и Зах. 8:17).
2.4. Не будь двойственен ни в мысли, ни в слове (Сир. 5 и Сир: 6.1), ибо лживость есть сеть смерти (Пс. 17:6).
2.5. Слово твое да не будет лживым или пустым, но исполнено делом.
2.6. Не будь корыстолюбивым, алчным, лицемерным, злонравным и надменным; не злоумышляй против ближнего своего.
3.2. Не будь гневлив, ибо гнев ведет к убийству. Не будь ревнив, склонен к препирательствам и преисполненным ярости, ибо из всего этого происходят убийства.
3.3. Чадо мое! Не будь похотлив, ибо похоть ведет к блуду. Не будь сквернословом и человеком с нескромным взглядом, ибо из всего этого происходят прелюбодеяния.
3.4. Чадо мое! Не будь птицегадателем, ибо это ведет к идолослужению. Не будь заклинателем, астрологом… /от подобного — ПК/ происходит идолослужение.
3.5. Чадо мое! Не будь лжив, ибо ложь ведет к воровству. Не будь сребролюбив и тщеславен, ибо из всего этого происходит воровство.
3.6. Чадо мое! Не будь склонным к ропоту, поскольку ропот ведет к богохульству.
3.8. Будь долготерпелив, милостив, незлобив, мирен, благ….
3.9. Не превозносись и не предавай души своей дерзости. Пусть не прилепляется душа твоя к [людям] надменным, но обращайся с праведными и смиренными.
3.10. Все приключающиеся с тобой обстоятельства принимай как благие, зная, что без Бога ничего не бывает.
4.1. Чадо мое! Ночью и днем поминай проповедующего тебе Слово Божие и почитай его, как Господа….
4.3. Не производи раздора, но примиряй враждующих. Суди справедливо; не взирай на лица, обличая прегрешения.
4.8. Не отвращайся от нуждающегося, но делай все свое общим с братом твоим и не говори, что это — твоя собственность. Ибо если вы общники в нетленном, то тем более общники в вещах тленных!
4.10. Не приказывай с раздражительностью рабу своему или рабыне своей, уповающим на того же Бога, дабы не перестали они бояться Бога, Который над [вами] обоими. Ибо Он не приходит призывать, [судя] по лицам, но [призывает] тех, в которых Он уготовал дух.
4.13. Не оставляй заповедей Господних, но сохраняй то, что получил, ничего не прибавляя и не убавляя (Втор. 4:2; Втор. 13:1).
4.14. В собрании исповедуй прегрешения свои. Не приступай к молитве с лукавой совестью. Таков путь жизни.
5.1. Путь же смерти таков: прежде всего, он — лукав и преисполнен проклятия. Здесь убийства, прелюбодеяния, похоти, разврат, воровство, идолослужение, колдовство, чародейство, разбои, лжесвидетельства, лицемерие, двойственность, коварство, надменность, подлость, самодовольство, жадность, сквернословие, зависть, дерзость, высокомерие, хвастовство, отсутствие страха Божия.
5.2. По этому пути идут гонители людей благих, ненавистники истины, любители лжи, не ведающие воздаяния праведности, не прилепляющиеся ни к благу, ни к праведному суду, бодрствующие не ради добра, но ради зла; далекие от кротости и терпения, они любят суету, гоняются за материальным воздаянием, не сострадают нищему, не трудятся за утружденного и не ведают Создателя своего. По этому пути идут детоубийцы, растлеватели творения Божиего, отвращающиеся от нуждающегося, притеснители угнетенного; защитники богатых и беззаконные судьи бедных, они суть закоренелые грешники. Чада! Берегитесь всех таковых!
В древнехристианском сочинении «Каноны святых апостолов», написанном, приблизительно, спустя 150 лет после«Дидахе» (то есть в 230-х годах), добро и зло также изображено в виде двух путей: путь жизни — соблюдение заповедей; путь смерти — нарушение их. Изложение христианского нравственного учения в «Канонах» очень напоминает текст «Дидахе». Проблемы со временем не исчезали, и поэтому не предлагалось каких-либо новых норм, но вновь приводились на память постоянные, ставились перед душой неизменные.
А в древнехристианском сочинении «Послание Варнавы», написанном приблизительно в 130-х годах, о двух путях говорится в некоем таинственном аспекте, можно сказать — в подчёркнуто религиозном. Мораль проистекает не из интереса достигнуть блага в будущем, и не потому, что нравственность облегчает жизнь в настоящем — хотя то и другое и обещано, и сопутствует честному и совестливому человеку. Нравственность, законы праведной жизни даны свыше и в соблюдении их невидимо, таинственно участвует мир духовный. Светлый помогает праведным душам, а тёмный мир, сатанинский, окружает человека, избравшего путь тьмы, смерти. Тема двух путей в «Послании Варнавы» начинается с главы 18-ой (здесь эта тема также представлена в сокращении):
Глава 18.
«Теперь, — пишет автор, — перейдем к другому роду ведения и учения. Два пути учения и власти, один — света, другой — тьмы. Но велико различие между этими двумя путями (Дидахе 1.1). На одном поставлены светоносные ангелы Божии, на другом ангелы сатаны. Бог есть Господь от веков и в века; сатана есть начальник времени беззакония.
Глава 19.
/…/ Итак, ведение, данное нам для хождения путем света, состоит в следующем: люби своего Создателя, прославляй Искупившего тебя от смерти. Будь прост сердцем и богат духом. Не сообщайся с теми, которые ходят по пути смерти. Ненавидь все неугодное Богу, ненавидь всякое лицемерие. Не оставляй заповедей Господних. Не превозносись, но будь смиренномудр. Не усвояй себе славы. Не предпринимай злого намерения против своего ближнего. Не давай душе своей дерзости. Не будь любодеем, ни прелюбодеем, ни деторастлителем. /…/ Не умерщвляй младенца (в утробе), и по рождении не убивай его (Дидах. 2.1–7). Не отнимай руки своей от своего сына или своей дочери, но от юности учи их страху Господню (Пс. 33:12; Дидах. 4.9). Не желай принадлежащего ближнему твоему, и не будь любостяжателен. /…/ Случающиеся с тобою трудные обстоятельства принимай за благо. Не будь двойствен ни в мысли, ни в слове, ибо двоязычие есть сеть смерти. /…/ Сколько можешь, храни чистоту души своей. /…/ Суди справедливо. Не причиняй разделения, но примиряй и соединяй спорящих (Дидах. 4. 3). Признавайся во грехах своих. Не приступай к молитве с злою совестию (Мф. 5:23–24; Евр. 10:22). Вот путь света!
Глава 20.
Но путь тьмы искривлен и исполнен проклятия. Ибо есть путь вечной смерти и наказания; на нем все то, что погубляет душу людей. Здесь идолослужение, дерзость, надменность с своею силою, лицемерие, двоедушие, прелюбодеяние, убийство, хищение, гордость, вероломство, коварство, злоба, высокомерие, ядотворство, волшебство, любостяжание, небогобоязненность (Дидах. 5.1). Здесь гонители добрых, ненавистники истины, любители лжи, не признающие воздаяния за праведность, не прилепляющиеся к добру, не пекущиеся посредством правого суда о вдовице и сироте, бдительные не в страхе Божием, но во зле, от коих весьма далеки кротость и терпение, любящие суету, гоняющиеся за вознаграждениями, не милосердые к бедному, не трудящиеся за утружденного, ловкие в злословии, не знающие Создателя своего, убийцы детей, во чреве погубляющие создание Божие, отвращающиеся от неимущего, притеснители угнетаемого, защитники богатых, беззаконные судии бедных, по всему грешники (Дидах. 5.2).
Развитие: тема двух путей в «Гамлете» Шекспира.
Мы указали на проявления темы двух путей в древности — в Священном Писании Ветхого и Нового Заветов, и в раннехристианской литературе. Выявить все её обнаружения в последующие века в одной беседе невозможно, потому что материал обширен. Да и вряд ли необходимо. Важнее обратить внимание на наиболее яркие случаи её своеобразного преломления в художественной литературе народов, воспитанных христианством. И здесь мы остановимся только на двух примерах: перед нами трагедия Шекспира «Гамлет, принц Датский», и роман Достоевского «Бесы».
«Гамлет». Герой с самого начала душевно сокрушён изменой матери. Не прошло и месяца с кончины её мужа и отца Гамлета, как Гертруда выходит замуж за брата покойного, она весела и энергична.
Гамлет:
О, если б ты, моя тугая плоть,
Могла растаять, сгинуть, испариться!
О, если бы предвечный не занес
В грехи самоубийство! Боже! Боже!
Каким ничтожным, плоским и тупым
Мне кажется весь свет в своих стремленьях!
О мерзость! Как невыполотый сад,
Дай волю травам, зарастет бурьяном.
С такой же безраздельностью весь мир
Заполонили грубые начала.
Как это все могло произойти?
Два месяца, как умер… Двух не будет.
Такой король! Как светлый Аполлон
В сравнении с сатиром. Так ревниво
Любивший мать, что ветрам не давал
Дышать в лицо ей. О земля и небо!
Что поминать! Она к нему влеклась,
Как будто голод рос от утоленья.
И что ж, чрез месяц… Лучше не вникать!
О женщины, вам имя — вероломство!
Нет месяца! И целы башмаки,
В которых гроб отца сопровождала
В слезах, как Ниобея. И она…
О боже, зверь, лишенный разуменья,
Томился б дольше! — замужем!
За кем! За дядею, который схож с покойным,
Как я с Гераклом. В месяц с небольшим!
Еще от соли лицемерных слез
У ней на веках краснота не спала!
Нет, не видать от этого добра!
Разбейся, сердце, молча затаимся.
Внезапно мир потусторонний, мир духов, открывает живущим на этом свете — Гамлету и его друзьям — тайну совершившегося два месяца тому назад. Призрак отца Гамлета говорит о том, что он, король, пал жертвой страшного преступления: погиб от яда, которой влил ему, спящему в саду, «в преддверия ушей» его родной брат Клавдий. Призрак призывает Гамлета отомстить за гнусное убийство и кровосмешенье — брак Клавдия с его матерью. Но месть его не должна быть ответной подлостью и коварством:
Но, как бы это дело ни повёл ты,
Не запятнай себя, не умышляй
На мать свою; с неё довольно неба
И терний, что в груди у ней живут
Язвя и жаля.
Иннокентий Смоктуновский в роли Гамлета.
Гамлет принимает призыв, соглашается вступить в борьбу с бесчестьем, со злом, которое так вероломно и нагло глумиться над чистотой и верой. Но планы свои он должен скрывать, намерения продумывать, догадки и заверения из потустороннего мира проверять. Обстоятельства помогают ему: он становится соавтором некоей пьесы, которую заезжие актёры разыгрывают перед королевской четой и придворными. Эксперимент удался: сцена коварного братоубийства на театре привела короля Клавдия в смятение и бешенство. Гамлет получил однозначное подтверждение, что его дядя является убийцей его отца, узурпатором трона и соблазнителем матери. Вскоре, застав дядю одного, без приближённых, на молитве, он не убивает его, хотя момент был удобен. Его колебания — не сомнения незнающего, но выбор совестливого. Он рассчитается с ним позже, в открытом поединке. А в начале пути он ещё был полон недоумений, неуверенности, которую решил скрывать под маской безумия. Он только сознаёт свою великую ответственность. И заручается поддержкой двух верных друзей. А духу, страшный рассказ которого ещё должен быть проверен, говорит:
Гамлет: /из 5-й сцены 1-го акта/:
Успокойся, Мятежный дух! А дальше, господа,
Себя с любовью вам препоручаю.
Все, чем возможно дружбу доказать,
Бедняк, как Гамлет, обещает сделать
Поздней, Бог даст. Пойдемте вместе все.
И пальцы на губах — напоминаю.
Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!
Пойдемте вместе.
Иной вариант двух последних строк:
Век расшатался — и скверней всего,
Что я рождён восстановить его!
А дословный, точно передающий смысл и букву, перевод таков:
Время вывихнуло сустав.
Во всех трёх переводах суть реплики сохранена: прервалась (пала) связь времён.
Гамлет до конца не знает, как ему удастся восстановить распавшееся время, но предчувствует, что в приближающейся схватке со злом он отдаст свою жизнь. А что такое связь времён? Это традиция, предание, неизменное течение правды через времена и обстоятельства жизни народов. И когда этот путь прерывается, когда человеческий произвол изменяет его русло, тогда всё в мире разлаживается, разрушается, вывихивается. Труднейшая, непосильная задача — вставить вывихнутый сустав в плоть самой истории, связать нить времени. Вернуть правду людям. Это по силе только Богу, и тем ещё, кто ради правды готов повторить, сознательно или даже не совсем осознанно, но совершенно искренне и мужественно, подвиг Христа. Принести себя в жертву. Гамлету неимоверно тяжело, дело его кажется ему временами непосильным, скверным, проклятым. Но и жить, идя на компромисс с ложью, с подлостью, прячась от напоминаний совести, он уже не сможет. Разве подлая жизнь — это жизнь? Нет, но смерть под видимостью жизни. Согласиться с грехом в себе, то есть ужиться с ним, найдя себе оправдания, а тем более уйти вольно из жизни — это глубоко чуждо его благородной и пламенной душе.
Что человек, когда он занят только
Сном и едой? Животное, не больше.
Ведь задета честь — честь именно человека, существа, способного на жертву ради истины!
Гамлет: /из 1-й сцены 3-го акта/:
Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем
Покончить с ними? Умереть. Забыться
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель Желанная?
Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны?
Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка.
Быть или не быть — таков вопрос;
Что благородней духом — покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством?
Гамлет страдает, он и не смог бы — ибо честен, благороден — запятнать себя, и поэтому он существует на водоразделе, на грани: быть или не быть. То есть жить, или не жить. И как ему отныне жить в той грязи и лжи, что вызвала его, нежданно, на бой? Только вступив в поединок чести. Гамлет чувствует, что устраниться от борьбы — это умереть душой при жизни тела. А умереть телом — это вручить душу Богу, вернуть её Самой Жизни. Гамлет знает, что душа бессмертна. Последние слова Гамлета в первом, 1603 года, издании трагедии: «Господи, прими мою душу!» Но даже если и «Дальше — тишина» (таковы последние слова Гамлета в русских переводах советских изданий), то это никак не означает «небытие», как полагали литературоведы советского, безбожного времени. Шекспир творил в мире ещё христианском, и тишина здесь — благое и насыщенное молчание будущего века, конец пустословию и суете, наступление ясности и покоя совести, когда вопросы сняты и все ответы получены.
Завершение: та же тема — кратко — в «Бесах» Достоевского.
Как эта тема представлена Достоевским — об этом сказано в последних минутах видеозаписи.
Подведём итог: есть два пути, и если тот, что ведёт к Богу, перекрывается, отменяется взбесившейся человеческой волей (в романе «Бесы» об этом говорится внятно и прямо), то остаётся лишь путь вниз, в самоистребление, в беспросветную ночь смерти.
Подробнее...