Христианство и литература – идеи для уроков, которые священник мог бы провести в школе.

Сегодня в той части российского общества, которая имеет непосредственное отношение к образованию, сложилось определённое представление о том, с чем может прийти священник в общеобразовательную школу, если его приглашают туда не для проведения урока Основ православной культуры или Духовного краеведения. В тех случаях, когда школьная администрация готова позволить священнику самому выбрать тему встречи, веря в его благотворное воздействие на учащихся, предполагается, что встреча с ним — какой бы материал ни был выбран: от химии до хорового пения — поможет решению определённых воспитательных, духовно-нравственных задач.

Священнику, получившему возможность творчески расширить диапазон своего участия в школьной жизни, можно и нужно говорить о целях и ценностях бытия; о том, как убеждения влияют на принятие решений и на нормы поведения, и как они выражают себя в произведениях искусства и литературы; о взаимном уважении; о понимании старшими молодых и об ответном желании молодости слышать и слушаться более опытных; о сферах личной и коллективной ответственности; о солидарности в добре или зле; и о невидимых душевных переживаниях. Впрочем, священнику в школе дано говорить об этом одновременно со школьным психологом, литератором, историком и обществоведом, но рассказывать об этом ему надлежит по-своему, от имени Церкви. Он в этой плеяде педагогов смотрит на проблему не под углом специального знания, а с высокой точки зрения. Потому что его миропониманию свойственно синтезировать: в историческом времени, и в современном обществе, и в сокровенной области своего внутреннего существования личность — неделимый человек — находится в сфере постоянной заботы и внимания Церкви.

Когда священника для свободного творческого общения с учащимися приглашают в школу нечасто — тогда он не будет ощущать недостатка в материале. Но как только его участие в учебном процессе становится относительно регулярным — минимум один раз в месяц — где тогда искать ему идеи и образы для раскрытия духовно-нравственных тем? В каких источниках — книгах, иконах, живописных полотнах, фильмах — надеется он встретить яркие лица; или проникновенные описания героических событий; или сцены негромкие, взывающие к жалости и любви?

Во-первых, из классических, вдохновляющих человечество поныне словесных икон, портретов и жизнеописаний соткано всё Священное Писание. Также сокровищницей примеров и уроков — мы имеем в виду сочинения, доступные восприятию школьников — является творчество церковных писателей от II века по Рождестве Христовом до ХХI-го. Затем, история народов и, конечно, художественная литература и искусство обеспечат священника замечательным материалом. Ему для этого стоит лишь немного потрудиться, поискав нужное. Заимствовать примеры можно и из психологии, но не из отвлечённых положений науки, а из самого повседневного источника, то есть из понятий и форм бытовых, коммуникативных и тех внутренних, что указывают на постоянную, неутихающую в человеческой душе борьбу: что мне выбрать сейчас, доброе или злое; поступить ли по совести, или против неё.

Регулярное участие в школьной жизни будет также требовать от священника неослабной преподавательской собранности — добросовестной подготовки к изложению новых тем, и не менее старательной ревизии уже не раз проговоренных сюжетов; открытости и чуткости, что выражается, в частности, в способности быстро и мудро реагировать на меняющуюся ситуацию; но главное — личного, продуманного и прочувствованного отношения к предмету разговора, что предполагает желание преподающего узнавать о своём предмете больше, всматриваться в него с неослабным вниманием. Очевидно, священнику в средней общеобразовательной школе не следует буквально передавать содержание учебника по Закону Божию: этого от него в светском заведении сегодня не ждут. «Божественная» тема может счастливо обнаружиться в качестве объяснения жизненного противоречия: осознания причин исторического конфликта, или понимания возможностей выхода из психологического тупика, как зафиксированного в истории, так и предложенного романистом или драматургом.

Но что ещё необходимо священнику, так это стараться верно оценивать уровень подготовленности учащихся к разговору на важные для них темы. Сидят ли перед ним ученики младших классов, по определению знающие немного, но ждущие занимательного рассказа и чрезвычайно восприимчивые; или аудиторию наполнили старшеклассники, в лучшей части своей ищущие ответов на самые важные жизненные вопросы и при этом относящиеся к учебному времени всё более, по мере приближения к ЕГЭ, прагматично — тех и других необходимо увлечь беседой, чтобы пробудить, открыть их «ум и уста» к «приятию наказания добрых учений». И поэтому один из ключей к младшим — энергично рассказанная сказка; или художественная история с интригой, но непременно хорошо кончающаяся; или достоверный исторический эпизод, каким-либо образом — через выявленную связь с родным краем, местной традицией, знакомой пословицей — «привязанный» к основной теме и к морали, выводимой из неё. Вероятность успешного подхода к старшим: в предложении материала, который можно будет использовать при подготовке к экзаменам, к различным презентациям, при написании сочинений; но материала такого, что заставит задуматься о законах бытия, о счастье, разлуке, о любви настоящей или обманчивой. Имея в виду важность соединения полезного с интересным, священник поступит мудро, если отправной точкой своего общения с детьми сделает учебную программу для средней школы по литературному чтению, истории, литературе или обществознанию.

Итак, спешить отказываться от предложений отправиться в школу, ссылаясь на неподготовленность, отсутствие специальных знаний или призвания к преподавательской работе, не стоит. Надо вспомнить, что посвящённому в священный сан подарено основание, на котором он, с помощью Божией, возведёт «этажи» своей пастырской деятельности. И это основание — не узко педагогическое. В нестареющем фильме Георгия Полонского и Динары Асановой «Ключ без права передачи» есть такой эпизод: офицер запаса, назначенный директором в школу, постигает азы своей новой службы; посещает уроки, обсуждает школьные будни и проблемы с преподавателями, во всё вникает. После уроков сидит в библиотеке между высокими стопами книг по педагогике, которые для него специально подобрали, и силится разобраться: что читать, чего не читать, что прежде читать??? В библиотеку заходит молодая учительница литературы, ищет библиотекаршу, но слышит голос растерянного директора, оказавшегося перед грудой книг как у подножия горы знаний. Новый директор просит помочь ему: «Ну так толсто пишут обо всём, я запутался совсем». Литераторша подходит к столу: «Да, толсто пишут о нашем деле». И вытаскивает снизу, из-под монографий, тонкую брошюру: «Вот, может быть сначала вот это. Остальное потом». Директор берёт предложенную ему книжечку и мы, зрители, вместе с ним читаем: Януш Корчак. Как любить детей.

А священник к любви призван. И если его просят о помощи в образовании детей и в их воспитании, то ему остаётся только потрудиться: начать или продолжить радостный и увлекательный труд самообразования, чтобы в интерпретацию программных знаний вложить весть о добром и вечном.

Метод преподавания — то есть особый путь через материал к выводу – священник выбирает не из свода светских методик. Он пользуется тем универсальным миссионерским методом, что открыт апостолом Павлом на заре христианства. В речи апостола, прозвучавшей в Афинском ареопаге, слушателям открывался глубокий смысл знакомых, встречаемых в повседневности вещей; уяснялось неожиданное и высокое значение знаемых наизусть строк; предлагалось понимание достойного применения свойств, присущих человеку … Апостол ясно говорит, что религиозное чувство должно быть адресовано единой истине, а не туманному заблуждению. Потому что, уверяет он, Истинным Богом мы, даже и не зная о том, «живём и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род» (Деян. 17, 28). Апостол Павел своей вдохновенной речью расчищал для встречи — как будто отвоёвывал у леса или пустыни — не иное что, как широкое миссионерское поле.

И сегодня этот метод нисколько не устарел. Подобными полями становятся, в воспоминании и преподавании, места знаменитых сражений России. На тех исторических полях сталкивались не одни военные силы, но сходились исповедания вер, мировоззрения. Куликовская битва, также как и Полтавская, и Бородинское сражение, и битва на Курской дуге могут быть всесторонне и существенно объяснены как на уроках истории, так и литературы: то есть в беседах о русской культуре. Чтобы начать разговор о смысле события в истории народа, следует исторические сведения осветить, дополнить фрагментами из русской литературной классики. Рассказ о Куликовской битве сопроводить отрывками из прекрасного документального (а по духу и стилю – эпико-лирического) произведения древнерусской литературы «Сказание о Мамаевом побоище». Полтавское сражение проиллюстрировать «Полтавой» Пушкина. О Бородинском сказать нечто очень важное, содержащееся в стихотворении Лермонтова «Бородино». Что же касается страшного танкового сражения на Курской дуге в июле 1943 года, когда придвинулись одна к другой две армии по миллиону человек в каждой, то в рассказе о тех днях важнее вспоминать не цифры и факты: тактику боя и число танков; но говорить о внутренней силе войны — например, о состоянии русского воина в ночь перед битвой. И вот здесь о его неискоренимых — несмотря на все усилия безбожной власти – идеализме и жертвенности, о его мужестве и преданности Родине, дому, укладу жизни убедительно поведают произведения Виктора Некрасова, Василя Быкова, Бориса Васильева, Юрия Бондарева, Виктора Астафьева.

«Ибо уже ночь наступила, — говорится в «Сказании о Мамаевом побоище», — светоносного праздника Рождества Святой Богородицы. Осень тогда затянулась и днями светлыми еще радовала, была и в ту ночь теплынь большая и очень тихо, и туманы от росы встали. Ибо истинно сказал пророк: «Ночь не светла для неверных, а для верных она просветленная». И сказал Дмитрий Волынец великому князю: «Хочу, государь, в ночь эту примету свою проверить», — а уже заря померкла. Когда наступила глубокая ночь, Дмитрий Волынец, взяв с собою великого князя только, выехал на поле Куликово и, став между двумя войсками и поворотясь на татарскую сторону, услышал стук громкий, и клики, и вопль, будто торжища сходятся, будто город строится, будто гром великий гремит; с тылу же войска татарского волки воют грозно весьма, по правой стороне войска татарского вороны кличут и гомон птичий, громкий очень, а полевой стороне будто горы шатаются — гром страшный, по реке же Непрядве гуси и лебеди крыльями плещут, небывалую грозу предвещая. И сказал князь великий Дмитрию Волынцу: «Слышим, брат, — гроза страшная очень», — и светил Волынец: «Призывай, княже, Бога на помощь!»

Куликово поле

Александр Павлович Бубнов. Утро на Куликовом поле.

И повернулся он к войску русскому — и была тишина великая. Спросил тогда Волынец: «Видишь ли что-нибудь, княже?» — тот же ответил: «Вижу: много огненных зорь поднимается…» И сказал Волынец: «Радуйся, государь, добрые это знамения, только Бога призывай и не оскудевай верою!»

Тишина внятно «говорит» о внутренней собранности, о несуетных, возвышенных и покаянных раздумьях людей перед возможным исходом из временной жизни. Пётр Iперед Полтавским боем просит солдат сражаться с мыслью, что не за Петра они жизнь полагают, но шире и выше: «За Россию и российское благочестие». Иным словом, увещевает их постоять за отеческую веру. Карл XII воодушевлял солдат обедом; обещал им, что завтра они будут обедать в русском обозе, где их ожидает большая добыча. Похожий стиль мышления был и у Наполеона Бонапарта: накануне Бородина он сулил солдатам Великой армии… апартаменты. В то же время Кутузов распорядился о том, чтобы служили молебен перед Смоленской иконой Божией Матери.

«Прилег вздремнуть я у лафета,

         — стоит лишь произнести эти слова, как класс подхватит, чтобы продекламировать стихотворение до конца. Но можно будет остановить детей, потому что для нашей темы интересна именно эта строфа:

     И слышно было до рассвета,
     Как ликовал француз.
     Но тих был наш бивак открытый:
     Кто кивер чистил весь избитый,
     Кто штык точил, ворча сердито,
     Кусая длинный ус.

Бородино v2

Отмеченные свидетелями шум и крики в станах противника, как и звучавшие материальные посулы шведам и французам — всё это исторические факты, связанные между собой. Действительно, о чём мечтать человеку, который ликует до начала битвы и делит ещё не добытое имущество, и в последнем полагает цель своего прихода на чужую землю?

В ночь с 4 на 5 июля на Курской дуге, за два часа до наступления немцев, на позициях русских воцарилась словно осязаемая тишина. Её как какое-то отдельное и знаменательное событие запомнили уцелевшие участники сражения. И если на поле Куликово, и под Полтаву, и к селу Бородину приходили наши предки, которые исповедью и причастием могли подвести итог прожитому, и одеть белые рубахи, и обмундирование почистить — то есть вступить в схватку за правое дело с чистой душой (и кивером), то у танкистов и пехоты 1943-го года ощутимой и зримой возможности прикоснуться к источнику сил, питавшему предков, не было. Но оставались они сами, наследники и продолжатели духовного опыта их родителей, близких, и дальних.

Классическая культурно-историческая работа: сближать отдалённые явления, памятники, факты. Для чего? А чтобы сопоставления и параллели позволили растущей душе сделать для себя сенсационное открытие: благородные человеческие свойства, или такие непременные качества души, что позволяют человеку быть и зваться человеком, в существе своём не изменяются с течением времени. Почему сенсация? А потому что это глубоко и лично переживается и усваивается именно тобою, или мною, а не кем-то другим. Ведь нам нужды нет, что человечество вообще-то смертно. Нас потрясает смерть близкого человека. И что нам до того, что люди влюбляются? Вот когда это случается с нами, тогда наше личное счастье сразу становится событием всемирно-исторического значения, по крайней мере в самоощущении.

Выявленное подобие подсказывает нам: а вот за этим повторением кто-то стоит, эта закономерность дышит чьим-то присутствием. А раз так, если между двумя точками можно провести соединяющую их линию, то линию можно продолжить и дальше, даже до наших дней. Итак, мы внимательно читаем на уроке (то есть преподаватель излагает заранее выбранные фрагменты, цитирует текст и ставит акценты на особенно важном) «Повесть о Петре и Февронии» — сочинение выдающегося русского писателя и публициста середины XVI века Ермолая-Еразма, протопопа дворцового собора Спаса на Бору в Москве. Оно известно школьникам хотя бы по нескольким мультфильмам. Но чтение обнаруживает перед ними такие смысл и красоту, какие в плоской анимационной среде не могут существовать.

Петр и Феврония

Князь Пётр поразил мечом злого змея, а тот, умирая, окропил князя своей нечистой кровью. Пётр тяжело заболел и в поисках врача добрался до Рязанской земли. Некая девица Феврония, дочь незнатных родителей, вызвалась вылечить князя. Среди прочих предупреждений и иносказаний, которые произнесла она, беседуя с княжеским слугой девица сказала, что если она не станет супругой князю, то не подобает ей и лечить его. Между прочим она ещё промолвила, что больному надо постараться быть чистосердечным и смиренным в словах своих, и тогда он выздоровеет. Князь отнёсся к словам девицы, как и к своему обещанию жениться, легкомысленно. Пообещал, но слова своего не сдержал. Поэтому, получив облегчение, тяжело заболел снова.

А со стороны Февронии, что означало её условие? Каприз, вредность, а может быть шантаж? Ничего из названного. Будучи мудрой сердцем и светлой умом, она в больном теле видела существо разбитое, расколотое на части. Нужно части склеить, соединить в целое. Слабого же душой — а таковы все грешники — нужно тоже восполнить до целости. Ввести, — прокомментируем мы, — в целомудрие: семейное или монашеское. Ну а брачный союз Феврония понимала как жизнь, проводимую во взаимном дарении себя, в созидания двумя людьми — одного неделимого целого, семьи. И вот она вновь говорит вернувшемуся за исцелением князю, что если станет ей супругом, то исцелится. И князь дал твёрдое слово, и сдержал его, прожив затем с Февронией трудную, но счастливую и полную жизнь.

В повести Белкина (Пушкина) «Метель» действует сила, которая не представлена самостоятельным персонажем, не приняла никакого особого вида. Но она присутствует, и не безучастным фоном, но всеми руководит, распоряжается судьбами. Впрочем, ничего бы у неё не получилось, проникни она в сердце ветреное и в ум поверхностный и лёгкий. А в серьёзных душах она действует благотворно.

Метель v1

Марья Гавриловна, семнадцатилетняя миловидная девица, дочь почтенных родителей, решается на преступный шаг: венчаться ночью с предметом своей пылкой любви, бедным армейским прапорщиком. Но метель перепутала все замыслы, закружила и замела пути. Маша всё же венчалась, и ночью, и тайно от родителей, как задумали влюблённые, но увы, не с тем, кого ждала. Её прапорщик потерялся среди сугробов и прибыл к месту назначения только утром. А Маша в полуобморочном состоянии вступила в брак с неизвестным офицером, который, тоже потеряв дорогу из-за метели, случайно подъехал к церкви и, войдя в неё, быв принят за долгожданного жениха, по непростительной ветрености, как он сам оценил спустя годы свой поступок, «стал подле неё пред налоем». Отечественная война 12-го года унесла многие жизни. Скончался от ран прапорщик Владимир. Умер в походе слуга того офицера, который подшутил над незнакомой невестой «так жестоко». Маша с матерью переехали в другое поместье. Там-то она и познакомилась с молодым героем оконченной войны, гусарским полковником Бурминым. Между ними возникла взаимная симпатия, выросшая в сильное чувство. Бурмин, признавшись Марье Гавриловне в любви, пожелал открыть ей ужасную тайну и положить между ними непреодолимую преграду. Преграда всегда существовала, – заметила с живостью Марья Гавриловна. Оба помнят о том, что зимой 1812 года они венчались в церкви, а накануне разыгралась страшная метель и замела все пути, сблизила и разлучила, накинула пелену на умы и глаза. Но каждый из них уверен, что связан роковой тайной, о которой никто не знает. В чистосердечном признании Бурмина Марья Гавриловна видит всё, что с ней случилось в ту ночь, в деревянной церковке. Это она стояла рядом, она воскликнула «Ай, не он!», увидев вместо Владимира… Увидев того, кто сейчас стоит перед ней и признаётся в своей преступной шалости. Теперь настал черёд открыться ей.

АСП Тропинин

Тропинин Василий Андреевич. Портрет Александра Сергеевича Пушкина. 1827 г.

Нежной и мудрой развязкой венчал Пушкин свой маленький шедевр. Исчезли из вида, умерли или потерялись в вихре жизни все свидетели тайного события. Бурмину даже справок навести не у кого: ну кто мог запомнить его, и как зовётся то занесённое снегом сельцо, да и на каком тракте те почтовые станции… Формально он свободен. Как и Маша. Но ими сказаны слова Богу, при священнике. Святые и твёрдые слова, изменить которым — немыслимо. Такие же и сегодня, те же самые, произносятся в храме женихом и невестой, вступающими в брак: и сегодня два человека обещают друг другу верность, исповедают крепкую мысль соединиться в одно целое. «Метель» — это повесть о том, как муж и жена были увенчаны любовью за верность слову. Верность, ответственность и вера — вот та сила, что направила их пути навстречу друг другу. Они дали слово и не забыли о нём.

И мы на всех встречах и уроках не устаём повторять, что слово — это могучий и чудесный дар Божий; всякому знанию родной и всякому чувству близкий, и… нет слов какой ценный и необходимый. Дар этот можно употребить себе и людям во вред. Его, и такое случается, теряют. Обычно вместе с обликом человеческим. И если человек почему-то становится грубым, злым или нечеловечески гордым, то человекоподобному зверю остаётся лишь рычать, мычать или молчать. Слово отступит от такого, и отлучён он будет от настоящей человеческой жизни, как когда-то надменный и жестокий царь Навуходоносор «отлучён был от людей, ел траву, как вол, орошалось тело его росою небесною.., и ногти у него — как у птицы» (Дан. 4, 30). Но после наказания он был прощён, и исправленный разум его, а с ним и прежний вид человеческий вернулись к нему. Об этом рассказывает пророк Даниил в своей книге.

CSLewis

Замечательный английский писатель Клайв Стейплз Льюис подарил миру потрясающую историю об одном вредном мальчике, который превратился в немого дракона, а потом снова стал человеком. Эту историю, как драгоценный камень, он вправил в одну из повестей Нарнии, в ту, что называется «Покоритель зари», или плавание на край света». Юстэс Вред — так звали строптивого и подловатого мальчишку – попав со всей командой корабля на один из неизвестных островов в океане, решил улизнуть от общей работы, хотя не его одного измучил шторм и лишения во время плавания. В поисках укромного местечка он заблудился и набрёл на дракона, который от старости издох у него на глазах. Грянула гроза и пошёл беспросветный ливень. Юстэс нашёл убежище в пещере дракона. После долгого пути он, усталый и испуганный, прилёг на гору сокровищ. Драконы очень любят золото и бриллианты. Привыкнув к полумраку и вглядевшись в острые и поблёскивающие предметы, на которых лежал, мальчик понял, что это драгоценности, и что стоят они немалых денег, и главное – ловко обмененные, они позволят ему ничего не делать и жить в своё удовольствие. Один красивенький браслетик он надел себе на руку.

А потом «заснул на драконовых сокровищах, с драконьими помыслами — и проснулся драконом». Только сразу он этого не понял. Когда же увидел себя чудовищем, отлучённым от мира людей… тогда содрогнулся от прежнего своего свинства, и эгоизма, и зарыдал. Наплакавшись, он выбрался наружу, расправил крылья и полетел к людям, к своим недавним попутчикам. Он приземлился неподалёку от них, у кромки воды. Друзья его собрались было мужественно сражаться с огнедышащим зверем, но заметили что-то странное в его поведении.

Дракон явно не хотел воевать: стрелять в наступающих залпами огня не собирался. Он качал и кивал головой, и плакал. В конце концов короли, капитан и члены экипажа догадались, что пред ними заколдованный человек. И тут кто-то невзначай уточнил: «— А ты, часом, не Юстэс? Юстэс кивнул своей ужасной головой, стукнул хвостом по воде, и все отскочили в сторону, чтобы спастись от огромных горючих слёз, хлынувших у него из глаз». К прочим бедам браслет впился в драконью лапу, от чего вся она распухла.

Характер Юстэса с тех пор, как он превратился в дракона, сильно изменился. Он всё время хотел помочь другим. Он приносил друзьям добычу, однажды даже вырвал с корнем высокую сосну для новой мачты, а в прохладную и мокрую погоду все быстро согревались и обсыхали, прислонившись спинами к его горячим бокам. Он открыл для себя неизведанную радость: как хорошо любить и быть любимым. Оставлять его одного на острове никто не думал. Но все ломали голову, как приладить его к кораблю и чем кормить. И вот настал день (вернее, это случилось ночью), когда Великий Царь и Владыка всего существующего — невыразимо прекрасный солнечный лев Аслан решил положить конец страданиям Юстэса Вреда. Лев велел мальчику-дракону снять одежду и войти в купель, которая в описании Льюиса напоминает крестильную. Но дракон и так не одет, и вот Юстэс, сознавая, что Лев желает от него иного разоблачения, начинает с трудом стаскивать с себя шкуру. Под первой обнаруживается ещё одна, под второй — третья. Четвёртую пришлось сдирать самому Аслану, и это освобождение стало самым болезненным, потому что последняя была толще, грязнее и гнуснее, чем три первые. Но выйдя из четвёртой, Юстэс «вдруг стал такой гладкий, как очищенный прутик, и очень маленький». Лев швырнул его в обжигающую чистейшую воду, и мальчику вскоре стало хорошо, и он увидел, что снова превратился в человека.

Итак, первая шкура подобна пыли: легко смывается дождём. Одежда или набор модных вещей, с которыми отождествляют себя иногда молодые люди и девушки — это, на самом деле, не они. И вторая шкура — тоже ещё не сам человек. Она плотнее, основательнее. С ней мы срастаемся, как с бытом, домом, профессией, и даже со своей родной стороной. Но в человеке есть что-то такое, что главнее, глубже его умений и знаний, обстоятельств времени и пространства. Что? А то внутреннее расположение, которое всё накопленное посвящает самоотверженности, или, напротив, своекорыстию. А третья шкура прикипает к телу, будто приклеенная горячим утюгом. Она глубоко въедается в нас, потому что пропитана кипящими страстями. Человеку кажется, что достигать славы, или уважения и восхищения за то, что богат, красив и успешен — это и есть жизнь. Тщеславный дышит как воздухом – восторженным к нему вниманием. Страсти бывают разные, как и различны горючие материалы. Но результат один — пожар.

От четвёртой шкуры самому человеку не избавиться, потому что ему кажется, что дальше снимать уже нечего. Дальше — это он сам. Снять с себя самого себя, от себя отречься? И что останется? Это же умереть. Правильно — умереть. Но ведь про смерть – для всего больного и смертного, для всего, что разлучает нас с Жизнью, с Богом, мы и слышим, когда в Церкви совершается Таинство Крещения. И оно само — это таинство — является умиранием для греха, и воскресением для жизни по-настоящему человеческой. В конце Крещения читают отрывок из Послания апостола Павла к Римлянам: «Крестившиеся во Христа, в смерть Его крестились… Если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное… Почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога». Да, живыми для бессмертного Бога, Который даёт всему и всем — жить. И когда Аслан избавил мальчика от четвёртой «коры», тот наконец-то вышел на свет чистым и гладким; проступила из глубины его бессмертная сущность.

Первое снял, второе содрал, из третьего вылез, а от четвёртого — от саможаления, от вросшей в плоть и кровь примитивной любви к себе освободил Юстэса Аслан и, в конце концов — вылупилось, появилось пятое. Пятая сущность, то есть, буквально: quintaessentia, квинтэссенция. Согласно пифагорейцам, древнегреческим философам, основным и самым существенным элементом мироздания, пятым после воды, земли, огня и воздуха, является эфир. Современный физик в согласии с христианским богословом сказал бы — энергия, сила. Важно человеку знать, что внутри он, под тканями и косметикой, суетой и шумом в голове, и даже под корой собственных ошибок и слабостей — чистый и светлый. Потому что главное и самое нужное в нём: сила добрая; желание помогать, жалеть и радовать, и самому быть любимым.

Роман Достоевского «Преступление и наказание» в школьную программу включён давно, лет семьдесят назад. Все эти годы его обязательно, в виду экзаменов, читали люди, которым было от 14 до 16 лет. В советское время, когда само слово Евангелие не отзывалось никакими чувствами и мыслями в душах юных читателей, вся духовная составляющая романа оказывалась как будто за его скобками. И что же оставалось? Детективно-криминальный сюжет? Да, и он тоже. Но ещё оставалось и трогало чуткие сердца следующее предостережение: нельзя, возомнив себя благодетелем человечества, поставить перед собой глобальные цели (предположим, всеобщего насыщения) и пойти к достижению их через неизбежные на этом пути жертвы. Тиранам в истории если и удавалось на время создавать могучие государства, то строились они на стонах и муках невинных жертв. И разве дано право кому-либо решать, жить другому человеку, или погибнуть? Кто позволил «наполеонам» распоряжаться миллионами? И, заметим: не безликих дрожащих тварей — это вождям революций и завоевателям народов может так казаться с их гордой высоты — но людьми, неповторимыми личностями, нами. Сейчас сидящими в классе, или нашими родителями, или бабушками и дедушками. По теории убившего старушку-спекулянтку Родиона Раскольникова, героя романа и автора журнальной статьи на тему прав сильной личности (эту статью находит следователь, ищущий преступника), такое право человек получает от самого себя: он сам разрешает себе пролить чужую кровь. Но только, разумеется, ради высшего блага. Как «сильный» это благо понимает.

Конечно, учебники тех недавних, советских времён что-то важное не договаривали. Ведь из Раскольниковых — но из таких, конечно, что не раскаялись и не приняли наказания, совершив преступление, — вырастали идеологи диктатуры пролетариата, наследники французской революции. Теоретики и практики массового насилия и жестоких репрессий. Но жизнь человека бесценна и священна, и этого не понять и не почувствовать, если не чувствовать присутствия Того, Кто является её Источником.

Достоевский v2

Достоевский, готовясь к написанию романа и продумывая его смысловые основы, сделал запись в черновике окончательной редакции: «Идея романа. I. Православное воззрение, в чём есть православие. Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Таков закон нашей планеты, но это непосредственное сознание, чувствуемое житейским процессом, — есть такая великая радость, за которую можно заплатить годами страдания. Человек не родится для счастья. Человек заслуживает счастье, и всегда страданием. Тут нет никакой несправедливости, ибо жизненное знание и сознание… приобретается опытом pro и contra, которое нужно перетащить на себе».

Сомнения и колебания Раскольникова, порывы к покаянию (преодоление страшной муки перед явкой с повинной), и почти одновременные сожаления о том, что не получается быть бесстрашно твёрдым, то есть перешагнуть через кровь и гордо пойти дальше к цели — это и есть «за» и «против», «про» и «контра» из приготовительной записи автора. Они – дыхание души, ритм мысли и чувства преступника: они напоминают биение сердца, или работу лёгких. Сокровенная жизнь героя, думающего то как Соня, то как Робеспьер — вот тот внутренний двигатель, что направляет роман к развязке. И что побеждает? Мы знаем, что любовь: «Их /Родиона и Соню — ПК/ воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого».

Откуда взялись силы для этой победы? И на это внятно указывает Достоевский. Эти силы подаются душе человека свыше. Происходят они от веры, которой жаждет и зашедший в тупик убийца, казнящий себя самого. Но понять себя он сразу не может. «Так ты очень молишься Богу-то, Соня?» – будто недоумевает Родион. И просит её прочитать ему из Евангелия о воскрешении Лазаря. Просит об этом на четвёртый день по совершении преступления. Сам он уже духовно смердит, подобно Лазарю, пребывающему уже четыре дня в гробу. Под камнем в одном из петербургских дворов погребено награбленное им, его «добро», которое может стать и настоящим добром, если он камень поднимет, отвалит его, сознавшись в содеянном и приняв как искупление — наказание.

Раскольников просит Соню читать Евангелие в её комнате, очень похожей на гроб; и просит он её об этом в композиционном центре романа: в четвёртой главе четвёртой части. К этому духовному средоточию повествования подводила вся рассказанная автором до этого эпизода история; и отсюда, от мысленного креста, начинается движение к возрождению обрекшего себя на внутреннее страдание преступника. «Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги». История Раскольникова — история воскресения грешной души. Просить избавления от болезни может только тот, кто болезнью измучен, кто от себя, больного и грешного, страдает. Самодовольный человек, у которого душа не болит, просить прощения и исцеления не станет. И вот символы и параллели в «Преступлении и наказании» начинают, в свете того огарка, что догорал в Сониной комнате, складываться в большой петербургский «комментарий» к 11-ой главе Евангелия от Иоанна. Вот он о чём, оказывается, этот роман: почти убил себя человек, в нравственной агонии доживает свои дни; но находит сострадающую душу, просящую за него Христа; наконец переступает через смертную черту — на Сенной кается пред всем народом, а в конторе полицейского участка даёт признательные показания. Начинается возрождение.

А та книга, что лежала у Сони в комнате на комоде и которую взял Родион, была «Новый Завет» в русском переводе; старая, подержанная, в кожаном переплёте. Достоевский описывает Новый Завет, подаренный ему жёнами декабристов. Он читал его на каторге, в остроге. И он «подарил» его своему герою: у Раскольникова это самое Евангелие лежит под подушкой, в головах, как залог спасения. Спасения и самого автора, и созданий его страдавшего сердца.

Как-то один старшеклассник, после рассказа о романе, спросил меня: почему блудницу Достоевский назначил Раскольникову в помощницу и водительницу к спасению? Я отвечал, приводя нужные места из Евангелия, о мытарях и блудницах, которые вперёд людей, уверенных в своём превосходстве перед прочими грешниками, идут в Царство Божие; и о грешнице, которая слезами обливала ноги Иисуса, волосами головы своей отирала их, и мазала миром. И которой за то, что возлюбила так искренне и глубоко Господа, прощены был грехи её многие. Но главное, что особенным, в общем патетическом звучании романа, объясняет замысел автора, заключено в речи пьяного Мармеладова, отца Сони. Пусть и в угаре, но этот раздавленный своим несчастьем человек высказывает важнейшую вещь — истину евангельскую, христианскую: Бог близок той душе, которая ничего не мнит о себе, и даже достойной малейшей милости себя не считает. У которой остаётся только надежда, потому что не погибла в ней любовь. Мармеладов видит в своём сознании Страшный Суд Божий, и говорит о нём: Господь «приидет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?» И скажет: «Прииди! Я уже простил тебя раз... Простил тебя раз... Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много...» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит... Я это давеча, как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных... И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: «Господи! почто сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...» И прострет к нам руце свои, и мы припадем... и заплачем... и всё поймем! Тогда всё поймем!.. и все поймут... и Катерина Ивановна... и она поймет... Господи, да при-идет царствие твое!»

Мы привели несколько примеров построения бесед-уроков на материале русской истории и отдельных произведений мировой литературы. В ведущих педагогических вузах страны в настоящее время открываются кафедры теологии, которые призваны готовить для средних школ преподавателей литературы и истории, владеющих религиоведческими составляющими комплекса гуманитарных дисциплин, изучаемых в системе среднего образования. Опыт преподавания, накопленный священниками, оказывается востребованным в перспективе совершенствования единого процесса воспитания и образования в нашей стране. Изучение смыслов, заложенных в культуре, должно помочь юным понимать себя и других, а это значит – призвано дать им ещё одно средство, среди прочих ценных, оставаться людьми в мире неудержимого развития материальной жизни.

 

Протоиерей Павел Карташев

Настоятель Спасо-Преображенского храма села Большие Вязёмы. Посвящён в сан священника в декабре 1991 года. Кандидат филологических наук. Автор книг для детей и юношества; сборников рассказов и очерков; книг духовно-просветительского содержания. Преподаватель Коломенской Духовной семинарии.

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Правкруг.рф  —  это христианский православный интернет-журнал, созданный одноименным Содружеством православных журналистов, педагогов, деятелей искусства  

Новые материалы раздела

РБ v2

Чудесный дом

Епарх Один v4

 socseti vk long  socseti fb long

Баннер НЧ

us vyazemy v2

ЦС banner 4

-о-Бориса-Трещанского-баннер10-.jpg

баннер16

Вопрос священнику / Видеожурнал

На злобу дня

07-07-2015 Автор: Pravkrug

На злобу дня

Просмотров:5124 Рейтинг: 3.71

Как найти жениха?

10-06-2015 Автор: Pravkrug

Как найти жениха?

Просмотров:6018 Рейтинг: 4.62

Неужели уже конец? Высказывание пятнадцатилетней девочки.

30-05-2015 Автор: Pravkrug

Неужели уже конец? Высказывание пятнадцатилетней девочки.

Просмотров:6280 Рейтинг: 4.36

Скажите понятно, что такое Пасха?

10-04-2015 Автор: Pravkrug

Скажите понятно, что такое Пасха?

Просмотров:4827 Рейтинг: 4.80

Почему Иисус Христос любил Лазаря и воскресил его?

08-04-2015 Автор: Pravkrug

Почему Иисус Христос любил Лазаря и воскресил его?

Просмотров:5054 Рейтинг: 5.00

Вопрос о скорбях и нуждах

03-04-2015 Автор: Pravkrug

Вопрос о скорбях и нуждах

Просмотров:4268 Рейтинг: 5.00

В мире много зла. Что об этом думать?

30-03-2015 Автор: Pravkrug

В мире много зла. Что об этом думать?

Просмотров:5003 Рейтинг: 4.67

Почему дети уходят из церкви? Что делать родителям?

14-03-2015 Автор: Pravkrug

Почему дети уходят из церкви? Что делать родителям?

Просмотров:4285 Рейтинг: 4.57

Почему вы преподаете в семинарии? Вам денег не хватает?

11-03-2015 Автор: Pravkrug

Почему вы преподаете в семинарии? Вам денег не хватает?

Просмотров:3849 Рейтинг: 5.00

Зачем в школу возвращают сочинения?

06-03-2015 Автор: Pravkrug

Зачем в школу возвращают сочинения?

Просмотров:3695 Рейтинг: 5.00

У вас были хорошие встречи в последнее время?

04-03-2015 Автор: Pravkrug

У вас были хорошие встречи в последнее время?

Просмотров:3992 Рейтинг: 5.00

Почему от нас папа ушел?

27-02-2015 Автор: Pravkrug

Почему от нас папа ушел?

Просмотров:5113 Рейтинг: 4.60

 

Получение уведомлений о новых статьях

 

Введите Ваш E-mail адрес:

 



Подписаться на RSS рассылку

 

баннерПутеводитель по анимации

Поможет родителям, педагогам, взрослым и детям выбрать для себя в мире анимации  доброе и полезное.

Читать подробнее... 

Последние комментарии

© 2011-2023  Правкруг       E-mail:  Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Содружество православных журналистов, преподавателей, деятелей искусства.

   

Яндекс.Метрика