В любом государстве и при всех режимах народное образование планируется, направляется, финансируется и контролируется именно властными структурами. Государство – заказчик в каждой конкретной политической и экономической ситуации, а система образования — исполнитель. В один период истории государству требуются пассионарии, патриоты и солдаты. В другой — учёные и изобретатели. Или деятели культуры. Или инициативные предприниматели. Или тихие обыватели. Или попросту рабочие…
Государство обозначает свои потребности, а уж деятели от образования придумывают, как бы их обеспечить.
Без понимания этого человеку невозможно разобраться в кухне народного образования. Дверь в кухню вроде бы и приоткрыта, оттуда доносятся голоса, можно разобрать отдельные слова, но что там готовится для народа — никогда не понятно до того самого момента, когда подадут, наконец, на стол готовую очередную реформу. Вот вам — кушать подано! Нравится — не нравится, — ешь, что дают!
Это хорошо можно проследить на примере Германии. Вот, например, как это происходило в предыдущие несколько веков и как происходит в наше время…
Ещё когда на месте ныне единой Германии существовало множество мелких герцогств, княжеств, графств, — уже тогда по инициативе Фридриха II Великого начала формироваться так называемая «прусская» система образования.
Система не была каким-то педагогическим новшеством и даже не имела под собой никакой научно-теоретической базы. Можно даже сказать, что и системы никакой вовсе не было, а было простое честное человеческое понимание того, что учить надо всех детей, учить надо строго, одинаково и всему тому, что на данный момент известно. Все дети должны иметь возможность овладеть одинаковой суммой знаний из различных отраслей наук, — естественно-математических, гуманитарных, прикладных. В процессе такого обучения каждый ребёнок способен понять, что ему более всего по душе и в зависимости от этого он будет планировать свою дальнейшую жизнь. Кто-то продолжит обучение в университете по выбранному направлению, кто-то займётся «рукомеслом», кто-то — сельским хозяйством, а главное, — все будут на своих местах и довольны сделанным выбором.
Адам и Ева после изгнания из земного рая, гравюра по рисунку, 1583, Мартин де Вос.
Авторитаризм и строгость «прусской» системы образования вытекали из убеждения в том, что учёба в школе — это, хотя и не оплачиваемая, но очень серьёзная, трудная и важная работа, которую ребёнок должен выполнять по-немецки скрупулёзно, пунктуально и без всяких педагогических завлекалок. Потому, что это — его работа! Все работают! Все люди с момента изгнания из Рая должны в поте лица добывать хлеб свой, и ребёнок тоже не исключение! «Если кто не хочет работать, тот пусть и не ест», — говорил ещё Апостол Павел (2 Фес 3:10). Добросовестная учёба в школе — это долг ребёнка не только перед собой и своими родителями, но и перед всем обществом, и от качества его исполнения зависит, ни много, ни мало, а будущее государства.
Эта немудрёная и строгая, но честная система образования оказалась настолько эффективной, что Германия явила миру гениальных учёных, изобретателей, философов, писателей, композиторов, инженеров. Именно благодаря этой своей системе образования Германия стала общепризнанным лидером всего цивилизованного мира на несколько веков.
Некоторые другие государства поняли взаимосвязь и, скопировав и переняв немецкую систему образования, также совершили скачок в науке и культуре. Особенно прилежным копиистом явилась Россия и затем Советский Союз, что и дало свои плоды, особенно в XIX и XX веках. Все великие свершения и путь в Космос начинались с непререкаемой дисциплины в классе, безусловного авторитета учителя, принуждения к сосредоточенному вниманию и со спокойно сложенных на парте рук, сигнализирующих о готовности ученика к работе. Выключая руки, включаем мозги. В психиатрической практике, кстати, поступают наоборот: чтобы отключить допускающий сбои мозг, включают руки, заняв их мелкой монотонной работой…
Пройдя через катастрофы и разрушения во время двух Мировых войн, Германия, благодаря людям, обученным и воспитанным по «прусской» системе, сумела быстро восстановиться и продолжить движение вперёд.
Отстроившись и приведя себя в порядок, Германия, похоже, решила, что отныне ей не требуются гении в прежнем количестве. Философские теории уже разработаны, великие изобретения сделаны, музыка, которая на века — написана. Стране теперь более нужны простые работяги, которые будут класть асфальт и строить дома, подрезать кусты и косить газоны, мыть огромные офисные окна и работать на фабриках и заводах, обслуживать немощных стариков, водить грузовики и вообще вылизывать страну и поддерживать её в безукоризненном порядке… Гении построили великую страну, но шлифовать, полировать и лакировать её поручено простым работягам.
Для того, чтобы сократить армию потенциальных интеллектуалов, всяческих фантазёров, философов и говорунов и, наоборот, рекрутировать побольше рабочих, призванных создавать конкретный и осязаемый материальный продукт, потребовалась новая система образования. Старую систему обозвали авторитарной и недемократичной, устаревшей и не соответствующей духу времени.
Новая, очень демократичная, система образования, сменившая авторитарную «прусскую», официально ни в коей мере не отвергает право ребёнка на получение знаний, но при этом всячески усложняет путь к высшему образованию, начиная свою работу ещё с детского сада. В результате в настоящее время только 27% взрослых людей в Германии имеют высшее образование, тогда как в России, — для сравнения, — 54 %. Германия стала страной плохо образованных людей. По-прежнему, прилежных и работящих, но только теперь — плохо образованных.
Казалось бы, но ведь если человек действительно хочет учиться дальше и дальше — разве можно как-то застопорить его? Оказывается, можно! Для этого существуют многочисленные педагогические маленькие хитрости с большими последствиями.
Было решено и объявлено, например, что образование на современном этапе нуждается в гуманизации и гуманитаризации.
Гуманизация при этом понимается как приближение к интересам учащихся, потакание их прихотям. Школа объявляется не авторитарным отныне учреждением для выполнения тяжёлых учебных обязанностей, а местом комфортного и радостного времяпрепровождения в компании себе подобных.
Гуманитаризация выражается в пересмотре программ по естествознанию и математике в сторону резкого снижения их научного уровня. Она идёт параллельно с интеграцией, когда отдельные науки преподаются совместно и в усечённом виде… Особенно опасны в связи с возможной террористической угрозой химические знания, поскольку практически каждое вещество либо взрывается, либо ядовито… Поэтому химией в школе теперь не пахнет ни в прямом, ни в переносном смысле. Она стала теоретической и абстрактной. Ну, бывает, конечно, — кристалл соли вырастят или старшеклассники пиво сварят…
Начальная школа учится очень неторопливо. Читать ребёнок должен научиться, согласно германским стандартам, только к окончанию начальной школы. Но зато дети постоянно заняты тем, что мастерят какие-то поделки из всяких подручных средств. Не покладая рук. Изо дня в день. Таким образом детей уже заранее приучают любить ручной труд, а заодно тем самым выключают мозги в самый ответственный период интеллектуального развития…
А вот ещё одна педагогическая хитрость. Рассадив учеников в классе не привычным для нас «авторитарным» способом, а по четверо за несколькими большими столами, можно переключить их внимание с учителя друг на друга. А расставив парты в классе, например, «демократическим» кругом, в котором нет ни первых, ни последних, можно добиться того, что половина учеников окажется сидящей спиной к учителю и доске и гарантированно выключенной из учебного процесса. Ученики, сидящие лицом к учителю, конечно, теоретически могли бы слушать учителя и следить за доской, да только «хто же им дасть»! Расположившись кругом, как звёзды на флаге Евросоюза, ученики получают неожиданный приятный бонус: каждый видит каждого и, естественно, активно коммуницирует, — строит рожицы, демонстрирует жесты разной степени пристойности, пишет записки, откровенно переговаривается, делает мелкие пакости сам и противостоит пакостям соседа… Учитель, существует где-то сам по себе вне круга учеников и их внимания, но, являясь демократически настроенной личностью, замечаний никому не делает и к порядку не призывает… Эффект от такого урока — не просто нулевой, а отрицательный. Но никто в этом не виноват, — урок был? Был! Учитель на уроке — был? Был! Ученики — были! Тема урока — была! Даже на доске было что-то написано! Формально — кто хотел, тот взял! А кто не взял, — тот, значит, и не хотел! А заставлять никто никого не будет… Демократия, понимаешь!
Очень эффективным способом имитации и профанации учебного процесса показал себя «проектный метод». Вот пример из жизни. Для ознакомления учащихся с производством чугуна и стали в курсе химии требуется вообще-то всего один урок. Со всеми уравнениями химических реакций и схемами доменных и прочих печей. А вот если организовать «проект», то это растянется на всю рабочую неделю.
В первый день всем классом копают за городом глину. И делают тысячу фотографий. Во второй день — всем классом лепят из глины примитивную «историческую» печь. И делают тысячу фотографий. В третий день слепленную глиняную печь обжигают, разводя в ней костёр. И делают тысячу фотографий. В четвёртый день загружают в печь уголь и железную руду и опять разводят в ней огонь. Естественно, делают тысячу фотографий. К концу учебного дня разгребают остывшие угольки и обретают маленький кусочек железа. Счастливые, — делают с ним тысячу фотографий…
Когда же немножко знающие химию люди тихонько поинтересовались у учителя, каким же это таким чудесным образом смогло выплавиться железо на простом костре даже без поддува в печь кислорода или хотя бы воздуха, то учитель так же тихонечко, но нисколько не смущаясь, ответил, что такого быть действительно не могло, но тем не менее стало возможным благодаря тому, что он предусмотрительно заранее втайне от учеников вбросил в печь готовый слиток железа… Ученики же теперь всю жизнь и сами будут убеждены в том, что выплавить железо можно на простом костре, и внукам расскажут…
В последний день проекта весь класс оформляет стенгазету с тысячей фотографий, чтобы вся школа и случайно забредшие родители смогли восхититься, как ловко удалось получить железо по методу древних людей. При этом делается ещё тысяча фотографий…
А на носу — новый проект: историк задумал преподать историю Древнего Египта. Всю неделю теперь школьники будут шить костюмы, делать парики, клеить из бумаги пирамиды, срисовывать ничего не говорящие им каракули, а в конце недели пройдут по школе в якобы древнеегипетском облике, вызывая смех всех остальных учащихся…
Школьники в Германии учатся двенадцать — тринадцать лет. Меньше — никак нельзя, потому, что тогда могла бы возникнуть проблема: семнадцатилетнему человеку ведь ещё нельзя ни на работу, ни в армию, а значит, — поневоле придётся продолжать обучение в университете. Зато когда школу покидают двадцатилетние, — они могут сразу приступить к работе и созданию материального продукта! Хотя всё равно придётся потратить ещё три года на овладение дипломом, допускающим к профессии.
Так вот, чтобы продлить пребывание молодёжи в школе, приходится кроме проектов придумывать дополнительные, отвлекающие от занятий, меры, которые, впрочем, хорошо укладываются в концепцию гуманизации образования. Например, весь класс может сорваться посреди учебного года и уехать куда-нибудь в горы, и жить там целую неделю в сарае на сене без всяких удобств и уж тем более без всяких учебных и воспитательных целей. Вообще, в Германии ночёвки в сенном сарае практикуются уже с детского сада.
В любой учебный день учителя могут вывезти целый класс на природу. Там школьники съедают свои бутерброды, держа их двумя руками, как белка орех, и благополучно возвращаются к школе и домой…
Оценки в «прусской» школе играли огромную роль, потому, что, во-первых, позволяли учителю контролировать динамику знаний учащихся в процессе обучения, а также конечный результат. Во-вторых, оценки, объявляемые во всеуслышание, подстёгивали естественное возрастное соперничество и направляли его в созидательное русло. В современной германской школе оценки не нужны, во-первых, потому, что нет такой цели — любыми способами добиться от учащихся знаний. Во-вторых, считается, что оценки способны только возбудить вражду на основе этого самого соперничества. Поэтому и в классном журнале, и в ученических дневниках даже не предусмотрена графа для оценок… А соперничество, естественно, никуда не делось, просто стало приземлённым и меркантильным — у кого вещи более фирменные и дорогие.
Итак, школьники до четвёртого класса учатся вообще без оценок. Затем они получают по каждому предмету сразу оценку за полугодие по результатам письменной работы. Переписать работу, исправить, обжаловать — шанса не даётся. Она — и единственная, и итоговая, и окончательная, и бесповоротная!
Из полугодовых оценок затем складываются годовые и итоговые по предмету. Вроде бы и нормально, без излишнего стресса протекают учебные годы! Но стресс подстерегает на выходе! Зачисление в вузы в Германии происходит не по итогам вступительных экзаменов, а только с учётом среднего балла за всю школьную жизнь. Разослать свои документы в несколько университетов и быть зачисленными в один из них, например, на медицинский или юридический факультеты имеют право только абитуриенты, имеющие наивысший средний балл. И этот наивысший балл, как правило, получают именно дети врачей и юристов, материальное положение которых позволяет оплачивать занятия с репетиторами все школьные годы! У кого средний балл похуже, могут подать документы на менее престижные специальности. Те же, кто в своё время весело провёл «школьные годы чудесные», принял свободу и демократию, гуманизацию и гуманитаризацию за чистую монету и не может похвастать высоким средним баллом по итогам школы, попасть в вузы не имеют шансов… И это формально вполне логично: если человек даже в школе нормально учиться не мог, куда ж ему в университет! Пусть идёт и создаёт материальный продукт! Метёт, пылесосит, шлифует и вылизывает страну, чтобы заезжие туристы восхитились её чистотой и ухоженностью! И, если удастся, пускай попытается объяснить потом своим детям, почему так много работает, мало зарабатывает и приходит вечером домой такой усталый…
В Германии нет бюджетного высшего образования, за каждый семестр следует вносить хотя и небольшую, но плату. Те же врачи, юристы и банкиры, заинтересованные в том, чтобы передать своё дело по наследству, естественно, и тут найдут деньги для своих детей. Остальные смертные вынуждены учиться, чередуя семестр учёбы с семестром работы, так что вся учёба часто растягивается вместо пяти на все десять лет…
Но даже если человек зачислен в университет и уже учится, — это не означает, что он доучится. Экзамен разрешено пересдавать, обычно, два раза, после чего придётся покинуть родной университет и попытаться сдать экзамен в каком-то другом. В случае неудачи и там — вся данная специальность для человека закрывается навсегда. Можно или перевестись на менее престижную, или, поняв всё, бросить попытки получить высшее образование. И пополнить ряды создающих конкретный и осязаемый материальный продукт.
Ну, понятно, государство — это заказчик. Педагогическая наука и органы образования — разработчики системы образования. Но непосредственные исполнители государственного заказа — это учителя. И вот тут возникает вопрос: а учителя-то сами понимают, что происходит с детьми и со страной при их непосредственном участии? Да, конечно, понимают все, — и ученики, и их родители. А учителя понимают это лучше всех, и поэтому приходят на «Последний звонок» приодетыми, как парижские клошары. Они знают, что за всё «хорошее», что они сделали за много лет, им не песни споют и стихи прочитают, как в российской школе, а будут со всей злостью посыпать мукой, мусором, стрелять краской и всячески издеваться, едва-едва не переступая границы дозволенного Уголовным Кодексом. Они прекрасно осознают, что их ненавидят родители бывших учеников, только на последнем этапе открывшие для себя, что школа так и не явилась союзницей семьи в деле образования и воспитания их детей. А уж ненависть бывших учеников к учителям вообще абсолютно искренна и не имеет срока давности.
Захочет ли кто-нибудь, зная всё это, стать школьным учителем? Сейчас желающих поубавилось, но всё равно в Германии профессия эта не считается занятием для неудачников, как в России. Учителя в Германии являются государственными служащими, так же, как и полицейские, со всеми сопутствующими льготами и запретами. Хотя и не имеют права на демонстрации, забастовки и на своё личное мнение даже в области родной им педагогики, зато получают хорошую зарплату и не могут быть уволены. Правда, если учитель попытается работать по совести, а не так, как от него требуют, то он всё-таки будет уволен, причём с пожизненным запретом на эту профессию. В связи с утратой доверия государства в таком серьёзном деле, как оболванивание подрастающего поколения…
В одном из городов Германии отцы города однажды захотели посмотреть, а кто ещё, кроме государственных школ, занимается с детьми и, самое главное, — чем. Был объявлен конкурс. Откликнулись частные школы, репетиторы, тренеры, воспитатели. По итогам конкурса лучшим проектом был признан «Футбол в грязи для девочек»! Говоря словами пушкинской Татьяны Лариной: «Чего же боле! Что я могу ещё сказать?»
Но, судя по всему, системе образования Германии скоро придётся заняться новыми, доселе невиданными проблемами. Гости государства, прибывшие целыми кишлаками, аулами или как там ещё у них называются поселения деревенского типа, и уже вполне освоившиеся на новом месте, в поте лица и не отвлекаясь на работу, трудятся над улучшением демографической ситуации на своей новой родине. Подрастающие их поколения, хотя и не претендуют на высшее образование, так же, впрочем, как и на среднее, но и конкретный осязаемый материальный продукт создавать далеко не все горят желанием… Не для этого они приехали, приплыли и даже пришли пешком, впопыхах забыв документы дома!
Условия изменились, и отлаженный доныне механизм системы образования для работы в этих изменившихся условиях постепенно оказывается непригодным…
Что будут делать в такой ситуации государство и власти от образования — трудно даже прогнозировать.
Кто продолжит полировать великую и прекрасную страну, пока непонятно… Но это уже не наша проблема! Нам, главное, надо признать, что примером в области образования Германия для нас больше быть не может…
Подробнее...