Любите ли вы живопись так, как люблю ее я?
Ну натурально, кто ж ее не любит, что за вопрос дурацкий. Мало кто рискнет сказать: не люблю, и хоть бы ее вообще на свете не было. Вот пример — пусть не любви, но народного неравнодушия: один энтузиаст в социальной сети разместил изображения луврских шедевров, причем не ограничил посетителей в комментариях. Начался просто конкурс юмористических трактовок (св. Себастьян, с божественным спокойствием переносящий мучения, «рассматривает неремонтированный потолок»; все пожилые модели нидерландских художников, оказывается, напоминают главу государства; ню страдают целлюлитом, — ну, это уже общее место. О непристойных интерпретациях некоторых сюжетов, об обсценной лексике, разумеется, умалчиваю.)
Благонамеренные любители искусства шутников урезонивали: поищите себе другие сайты, подходящие объекты для ваших приколов. Так ведь не хотят! То есть получается, что и маргинал-комментаторов именно здесь, в зоне живописной классики, нечто к себе влечет, тревожит, «цепляет» — так будет всего точнее. Первоначально я подобные комменты читала с естественным раздражением, но потом неожиданно ощутила прилив благодушия. Что-то небезнадежное почудилось мне за некоторыми выходками фейсбучных остряков. Людей — ну хоть некоторых — задевала за живое непривычно аранжированная красота. Красота, существующая поверх и невзирая на стандарты глянцевой эстетики. Созданные согласно вкусам минувших эпох образцы сегодня оказались надвременными, свободными, недоступно парящими в своей вольной высоте.
Чужая, свободная, самодостаточная, эта красота требовала немедленной реакции. К ней надо было прикоснуться (или хоть на нее замахнуться), как можно скорее приобщиться — пусть отрицательно, пусть даже похулив ее. Так сказать, посягнуть. Из-за этого к скорбному «Жилю» Антуана Ватто с его жертвенным выражением приклеивали подпись «До чего на мистера Бина похож!» В «Одалиске» Энгра отмечали непропорциональность сложения: «спина длинная…» (продолжение опускаю. — Е. С.).
Это — муки немоты, заставляющие мычать. Люди, лишенные слова, но не совсем еще лишенные взгляда, неспособные судить, но еще способные хоть что-то видеть, — они принижали виденное, потому что не могли не реагировать на него.
Есть и другая немота. Немота сведущих, подкованных, тех, кто владеет «ключом разумения».
Нет, как и представители «толпы», они не молчат, а говорят, и их слушают. Вернее, слушает − кружок своих, заносчивый междусобойчик. Их высказывания напоминают иногда речи фарисеев, упоминаемых в Евангелии: «Этот народ — невежда в законе, проклят он». Именно такой была реакция интеллектуалов (даже из заметных) на… очередь на выставку Серова. (Что за высокомерные отзывы! Что за «великолепное презренье» невеликолепных людей! Распространяющееся и на выставку. И на художника — «средний», «подражательный». И на «второстепенное» русское искусство. Начали ироническими высказываниями об очереди, в конце концов снесшей двери новой Третьяковки… что, конечно, непохвально, и побудило известного телеведущего назвать народ, жаждавший Серова, «двереносцем».
Оставим это на его совести. Но вот интересно, что некоторые даже неблагосклонно сравнивали выставочную очередь с очередью к Поясу Богородицы, — и там, и там усматривали проявления массового психоза). «Невежда в законе» выглядел в серии этих интернет-высказываний как толпа неустроенных, нелепо накрашенных женщин, тоскующих «по красивой жизни» и ради этой иллюзии сносящих все на своем пути. Тут припомнили и дары волхвов, и мощи… что только не припоминалось, и все уничижительно. А закончили «сведущие в законе», как уже сказано, критическими высказываниями о самой выставке и самом художнике: живописец — средний, русское искусство – подражательное. «Мощи Серова» — такой родился у них итоговый каламбур.
Общество как будто ищет, чтó бы его разделило возможно радикальнее и окончательнее. И тут в дело идет и большое и малое: политика, педагогика, разумеется, религия и Церковь, отношение к ЛГБТ, литература, искусство.
… Оставим восторги от минувшей выставки за скобками: их было очень много. И специалисты, и так называемые «простые люди» широко высказались по поводу грандиозного зрелища, нет нужды транслировать эти восторги (все же не могу не привести умилительный отзыв Златы Медведевой, 9 лет: «Необычные работы, замечательная выставка. Я вдохновлена».)
Милая девочка! Не все так доступны вдохновению. И не все так просты душой, как ты. Да и как многие другие — взрослые — с их подчас топорными записями в книге отзывов: «впечатляющая выставка», «очень познавательно», «особенно мастеру удавались портреты». Я не брошу в них камень за их простоту, за — случалось — нелепость поведения что в очереди, что на выставке. (Некая дама жаловалась: «какие-то тетки читают экспликации, загораживая своими тушками картины…» Как же страдают все эти фам де калите в плебейском соседстве, уму непостижимо!)
Но не могу не сопоставить крайности — интернет-остроумие, целящее в недостижимые шедевры, и интернет-презрение в адрес «неадекватной» очереди, стоящей якобы незнамо зачем. Результат в обоих случаях один: почти немота. Вас слышат такие же, как вы, только такие же. Ни на шаг дальше, ни на полнóты громче.
У французского писателя Поля Клоделя есть чудесная книга эссе «Глаз слушает». Глаз слушает — то есть в умном молчании вбирает впечатление, не отвлекаясь, не торопясь передоверить языку скорое, чуждое смысла слово. Такой «глаз» (взгляд) пристален и скромен потому, что вдохновлен любовью.
Любовью, которая одна родит подлинное слово.
Для вводной иллюстрации используется картина художника Лиу Беро (Louis Beroud) "Мона Лиза в Лувре".
Подробнее...