Правкруг.рф

Ау, Читатель! Где же ты, скрывший свое лицо, свое мнение, свое слово? Не слышно тебя и не видно. В каком тумане ты пропал?

Не дает ответа.

Уж я и так, и сяк, и на встречу приглашаю, и провоцирующие вопросы задаю, и все — чтобы он, неведомый, отозвался. Нет, молчит. Это — как с вялыми, плохо обучаемыми студентами: иной раз сожалеешь, что не можешь их чем-то расшевелить, поразить, ну хоть бы акробатическое колесо умела крутить, что ли... Пусть хоть удивятся, но оживут, скажем, на полчаса. Однажды, задав какой-то вопрос, я так долго ждала ответа от обморочной, ленивой группы, что не выдержала и резко скомандовала: «Так, немедленно покажите языки!» Они на меня воззрились. «Покажите языки! А если вы не немые, если языки при вас, то сейчас же отвечайте!»

Но посетителю-то сайта так не скомандуешь. Может, он язык-то и покажет, но наедине с собой (в мой адрес, разумеется), а какой мне от этого толк?

Но я не теряю надежды. И хочу призвать его, неведомого и невидимого посетителя сайта, к участию в полемике.

А предмет полемики — самый горячий, тот, которого мы, авторы, нередко уже касались в своих публикациях: молодёжь. Есть тут жив человек, есть молодой посетитель у нашего сайта, ну хоть один? Так откликнись же, рассуди в конце концов, кто из нас прав.

Я имею в виду недавнюю статью Ольги Рубцовой «"Homo negans" ("человек отрицающий") или несколько слов о психологии современной молодежи», которая хороша уже хотя бы тем, что я, например, с ней категорически не согласна. Я не так глупа, чтобы абсолютизировать свое мнение, считать его предельно ценным. Просто я думаю, что несогласие, будоражащее мысль, — само по себе хорошая вещь. Оно во всяком случае лучше, чем индифферентное полусогласие. И вот к этому моему несогласию с О. Рубцовой я и хочу привлечь внимание наших читателей, прежде всего молодых (повторяю: если они у нас есть).

Статья Рубцовой — милосердная, слишком милосердная. Если совсем кратко: она пишет о том, что молодежь зря ругают, что она бунтует и отрицает, протестуя против лжи, пропитавшей нашу недавнюю историю (читай: советский период не прошел даром для нашей молодежи, она отрицает советскую и постсоветскую риторику тем, что в открытую предается своим порокам. И эта прямота, открытость — положительное качество. По крайней мере, молодые не хотят лгать.)

И, кроме того, молодежный протест — это реакция негативизма, освежающее отрицание, без которого нет взросления и становления, продолжает автор. И добавляет: «Это весьма наглядно можно продемонстрировать на примере детской игры. Ребенок увлеченно играет — манипулирует, воображает, экспериментирует — и все это не есть какое-то бессмысленное времяпрепровождение, но специфический вид деятельности, в процессе которого происходит становление высших психических функций (в частности, внимания, памяти). Однако все это длится лишь до определенного момента, когда интерес к игре довольно резко пропадает. Игрушки отброшены...»

Готова согласиться... Но не соглашусь. Во всяком случае, не соглашусь целиком и полностью. Достоевский когда-то с величайшей опаской отнесся к какому-то абсолютно невинному, на наш сегодняшний взгляд, усовершенствованию для младенцев, к какой-то, кажется, игрушке, менявшей свой цвет и развлекавшей внимание дитяти (возможно, я не вполне точна, прошу прощения). Классик увидел в этой вещице выражение педагогической тенденции к облегчению, к упрощению, тенденции всеобщей, всеохватной. Не в вещице дело, а дело в облегчении усилий, начинающемся с младенчества и продолжающемся до гроба (о, не для всех, понятно. Много, ох как много вокруг нас людей, живущих драматически тяжело, страдающих, мучающихся. Но речь сейчас о другом.)

Так что же, « избалованность, распущенность, цинизм, отсутствие каких бы то ни было ценностей, кроме денег, комфорта и всякого рода развлечений» (О. Рубцова перечисляет типовые обвинения, выносимые молодежи), оказывается, не что иное, как выражение протеста против государственной лжи? Или это — неизбежное следствие той системы «облегчений» и поощрений, того, условно говоря, наследия доктора Спока, жертвами которого стали наши дети? И уже в нескольких поколениях?

Я-то уверена, что второе. Не преувеличивайте нравственные страдания от неправды окружающего мира, которые претерпевает молодежь. Это — что-то пятидесятилетней давности, что-то из обихода битников и хиппи. Ведь тогда придется стремлением к правде и предельной, ослепительной истине объяснять, например, ставшее всеобщим, массовым поветрие: выкладывать в интернет записанные на телефон сцены избиений одноклассников, младшеклассников. И ведь далеко не всегда инициаторы этого — волчата, одичавшие в детских домах. Все мы прекрасно знаем: вовсе нет, благополучные дети из полных семей тоже хотят остроты переживаний...

Именно как порыв к правде, «срывание всех и всяческих масок» было интерпретировано немалой частью нашего общества выступление Пусси в кафедральном храме Москвы, — выступление, продиктованное исполнительницам все той же чудовищной экзистенциальной скукой. Они в каком-то смысле хотели развлечься и развлечь: так оно и вышло. Я скажу чудовищное: а нет ли частично поиска этой самой остроты, небывалого ощущения, драматического развлечения и в детских суицидах?

Острота и пустота. Это — две стороны одного явления: острота, адреналин необходимы, чтобы скрасить вялость, бездеятельность, скуку. Тривиальное безделье.

Пример. Мы негодуем — и справедливо — на разложение нашего образования. Но все же мое убеждение таково: человек, который хочет учиться, выучится в любых условиях. Именно учащаяся молодежь оказывается — я не прошу прощения за то, что сейчас скажу, — грязно необразованной. Да, съеживающиеся программы, да, недобросовестность преподавателей (о, я со взрослых нисколько ответственности за происходящее не снимаю), но и вялая, бесформенная лень учащихся, бестолковая, обессиливающая.

Ко мне на днях пришла пересдавать зачет студентка (замечу: искусствовед. Наше искусство в надежных руках), которая не знала, что Шекспир англичанин. Сначала она сделала его итальянцем (наверное, «Ромео и Джульетта» ей это навеяли), потом, поколебавшись, произвела его в немцы. Думаю, немцы как культурная, когда-то интеллектуальная нация (не знаю, какова у них сегодняшняя учащаяся молодежь) от такого приобретения не откажутся.

... И, главное, была бы какая-то забитая, робкая девочка, эдакая бедняжка Козетта из «Отверженных» Гюго. Нет, девушка, видимо, с решимостью, умением отстаивать свои интересы и практической сметкой. Достаточно сказать, что, поняв, что зачет ей не светит, она так напористо плакала, что победила-таки мою свирепую решимость, получила свое...

Я отлично понимаю, что у читателя не может не родиться неприязнь именно к автору с его раздражительностью и нетерпимостью. Пусть так. Но давайте же судить (плохое слово, но другого не подберу сейчас) молодежь по законам, ей самой над собою признанным. Идеал молодых — свобода, это нормально, так было и так будет. Так не делайте из молодых жертвы. Они свободны и зачастую свободно, увы, выбирают худшее.

А стихи (О. Рубцова в конце своей статьи дает подборку стихов молодых)... Что ж стихи. Хорошо, что стихи все-таки пишут и читают. И у меня не раз дрожало сердце, когда обнаруживались ну хотя бы какие-то интересы у моих учеников, когда мелькало обещание какой-то неординарности, вспыхивала искра даровитости, хоть намек на нее.

Все так. Но от того, что сказала выше, ни за что не откажусь.

И попробуйте опровергнуть меня.

В статье используется изображение с сайта http://teens.lovetoknow.com